Т в о р ч е с т в о м о и х д р у з е й 1 часть

Л И Р И К А

Лето и Лета*

Июльский воздух луговой! Б. Пастернак

Я в летАх. А может, в лЕтах? Суть, по-моему, всё та же. А пока в природе – лето. Ч т о ещё об этом скажешь!

Полдень. Зной. Ржаное поле С васильковыми очами. Трём товарищам привольно, Груза лет не замечают

(Так случается порою.) А ещё отметить нужно: На троих моих героев Есть одна большая дружба.

Жёлто-снежные ромашки Нам приветливо кивают. Юность наша нараспашку Снова двери раскрывает.

И, счастливые как прежде, Мы идём всё дальше в лето. Пусть смеётся ветер свежий. Пусть невзгоды канут в Лету

____

*Река забвения

Не правда ли, соцветия весенних каштанов похожи на пирамиды? Я вижу это примерно так:

Весеннее настроение

Напиши мне, мама, в Египет Лев Ошанин

До чего роскошный вид У пушистых пирамид! Как в них плещется, горя, Белоснежная заря!

С нею даже ночь светлее На Каштановой аллее.

2009

Строчки эти пришли ко мне декабрьской дождливой ночью, во время одной из традиционных прогулок. Г д еименно – понять, полагаю, несложно.

О сезонах и резонах

Кажется мне: осыпаются липы…

Сергей Есенин

Печально склоняется лето к закату.

Дождинки гоняются капля за каплей.

Последние тёплые дни на исходе,

И всё приглушённее краски в природе.

Грустят, засыпая, сады и дубравы,

И жёстко звенят порыжевшие травы,

И снова леса оторочены бронзой,

…Вот так началась наша первая осень.

И всё погружается в сон, как и прежде.

Так что же в душе расцветает подснежник?!

Так что ж, несмотря на капризы погоды,

В душе серебрятся капели аккорды?!

И кажется мне, что разгадка ясна:

Для нас в сентябре наступила весна.

Заветная! – та, что не каждому даже

Судьбой преподносится только однажды.

Хочу говорить постоянно и всюду:

Случилось простое великое чудо,

И счастью навстречу раскрылась душа.

Мы ждали весну, и она к нам пришла –

С прощальным курлыканьем стай журавлиных

И с именем звонким и нежным – Ирина.

О буре и дури

Страшно, страшно поневоле Средь неведомых равнин. А.С. Пушкин

Я с детства любил холода и пургу, Часами возился в глубоком снегу.

Подрос – интерес поменялся немного:

Я зимнею стал увлекаться дорогой.

Не раз и не два под насмешки метели

Морозные вёрсты шагами измерил.

Случалось домой возвращаться под вечер

И дурость свою проклинать бесконечно:

Боялся, что сбился в потёмках в пути,

Что как бы сквозь бурю всю ночь не идти.

Ведь хочется всё-таки в лоно семьи,

Расслабиться, значит, нельзя ни на миг.

Присядешь – замёрзнешь. Печальный финал.

Я это из книжек прочитанных знал.

А вьюга меж тем словно плетью сечёт,

Голодный плетёшься и злой словно чёрт.

За участь свою и полушки не дашь.

И вдруг впереди – наважденье? Мираж?

Да нет: путеводный, манящий и славный

Дрожит язычок керосиновой лампы.

Уже не пугают насмешки метели,

И только удаче не можешь поверить.

И стелется снег под луною как шёлк.

И чувством шестым понимаешь: пришёл!

Событий с тех пор миновало немало,

И буря иная меня потрепала.

Подёрнулись пеплом надежды лучи.

Я вновь оказался как путник в ночи,

Когда совершенно уже ниоткуда

Не ждёшь ни тепла, ни просвета, ни чуда.

Но век человеческий тем и хорош,

Что чудо приходит, когда и не ждёшь,

Когда в ледяном лабиринте дорог

Нежданно-призывно мелькнёт огонёк.

Оно в сентябре и случилось со мною:

В озябшую душу пахнуло весною.

Конечно, не мною впервые замечено,

Что чудо свершает любимая женщина.

В пустыне душевных страданий сегодня

Она мне и стала звездой путеводной.

И я устремился, собою не властен,

Навстречу осеннему позднему счастью.

Я чувство своё берегу и лелею,

Мне страшно расстаться с Ириной моею.

Мы с ней одолеем любую беду.

А если исчезнет она – пропаду.

Метания и мечтания

И не знает назвать человек Сергей Есенин

Опутала мир электронная почта, И люди знакомиться стали заочно, И каждый стремится теперь поскорей Побольше найти в ПАУТИНЕ друзей.

Я тоже увлёкся – лукавить не буду, Как будто бы жду от компьютера чуда. Оно и случилось, когда в ИНТЕРНЕТЕ Никитину Иру нечаянно встретил.

С тех пор на страничке заветной моей Стараюсь почаще беседовать с ней. При этом досадная горечь тревожит: Общение наше – заочное тоже.

Но всё же надеюсь, что чудо продлится: Реальная встреча у нас состоится. Возможно, с Ириной увидимся вскоре, И я покажу ей Балтийское море.

А К Р О С Т И Ш И Я

Старый без пары

Пропеть о сумерках дорог С. Есенин

Лунный ландшафт тишиною пронизан, Южная ночь – в бриллиантовых брызгах, Берег морской погрузился во тьму. А только всё это к чему – одному?

Строк пяток, а всё же толк

И не знает назвать человек С. Есенин

Людям становится легче, когда Им сокровенное высказать дать. Даже мужчина, что выдержан очень, Искренних слов, разумеется, хочет. Ясно всё это и мне, между прочим.

Встаньте все в АТЛАНТИСЕ!

Я пригвождён к трактирной стойке

Александр Блок

Едва увидел Ваше фото, Легонько в грудь кольнуло что-то. Естественно, в мгновение –

Невольное волнение. Астральное – не менее.

Линия инея

Знакомая чайка взмахнула крылами. А.Жаров.

Ликует октябрь в разноцветных метелях, Акации зябко друг к дружке прижались, Резвятся ветра, ошалев от безделья, И первый морозец округу ужалил. Склонились дубравы в тревожном молчанье. Атлантика осень прибоем встречает.

Воплощение восхищения

Видеть глаз злато-карий омут С. Есенин

Дошёл до того, что писать разучился

И ручкой лишь классный журнал заполняю. Возьму из тетрадки линованный листик

И в принтер его машинально вставляю. Но всё же привычка – великое дело: Стараюсь творить, не включая ПК. Когда по страничке нетронуто-белой Ажурно-затейливо вьётся строка, Я счастлив: мой пыл не растрачен пока.

Надеюсь, не слишком я Вас утомляю: Агрессии нет в этих рифмах простых. Теперь я несмело надежду питаю: А вдруг да понравится мой акростих. Шуршит снегопад, укрывая планету, А я только Вашим любуюсь портретом.

От метели до капели

А за окном под метельные всхлипы...
Сергей Есенин

Колышет ветки вечер зимний,
Летучий снег бурлит в полях.
Ещё слышна во вьюжном гимне
Позёмка-поступь февраля.
Царят ещё в степях бураны,
Округа с т о н е т в белом плясе:
Весна уже не за горами, А я хочу сейчас признаться:

О Вас любые строчки сами
Ложатся прозой и стихами:
Я просто очарован Вами.

Пролез в прогресс

...И не верю, что всё перелистано! Ян Гальперин

Новый способ связи всё же Актуален и надёжен, Так что я, хотя и сед, Апробировал ИНЕТ. Шутка ли! – судите сами. А награда – общение с Вами.

Ирреальность и реальность

Я тебе придумаю о нём Сергей Есенин

Технический век перешёл в наступление Альтернативой живому общению. Но допоздна, отгоняя дремоту, Я начал на сайте общаться охотно.

Кромка лесов оторочена бронзой. Опять незаметно приблизилась осень. Хрупкие иглы на лужах стеклянных. Озеро зябко укрылось туманом. Всё ж, холодам не сдаваясь, порою Август побалует летней жарою.

Рядом с листопадом

Прозрачно я смотрю вокруг С. Есенин

Томно блуждая по гулкому лесу, Август сомкнул дождевую завесу. Носится ветер в неистовом плясе. Яблочный дух по садам расплескался.

Ломкой прохладою тронуты листья, Иней всё чаще на ветках искрится. Плавно меняются краски в природе: Еле заметная, осень приходит. Небо прощальные стаи качает, Кроны дремотной укрыты печалью. Осенью люди о лете мечтают.

Дальность и реальность

И повторяю в мыслях Ваше имя Романс о романсе

Новые связи по всем направлениям

Атаковали живое общение.
Досадно. Но всё ж, отгоняя дремоту,
Я начал на сайте общаться охотно.

И надо же, чудо какое свершилось:
ОНА на страничке моей появилась.
Наше общение с НЕЙ в ИНТЕРНЕТЕ

Очень значительным стало, поверьте.
Воистину, случай весьма экзотичный.
А так бы хотелось увидеться лично!

Экранное и желанное

Неужели в 2001-ом году

Нам заменят сердца на транзисторы? Ян Гальперин

Ну, вот и свершилось: живое общение Атаке подверглось по всем направлениям. Теперь уже писем обычных и нет: Активно бросаемся мы в интернет. Шутить разучились, поскольку сама Агрессия в души вошла и в дома.

Желаю забыть электронные коды, Единственной мыслью сегодня живу: Любить и любить, невзирая на годы. Естественной ласки хочу – наяву. Зачем же нужны виртуальные выдумки? Неужто затем, чтобы скрасить досуг? А если устанешь, то «аж до хатиноньки» Я «сам на руках вiднесу!»

Погода в 33 года

Мы бы на яркость людей проверяли! Н. Добронравов

Аномально июль ошарашил

Этим летом просторы России. Льётся зной как из огненной чаши

И сжигает последние силы. Только нам он сейчас не опасен, А как друг приглашён к нам на праздник.

Любви огонёк разгорелся в квартире, И летит мой отцовский привет

Той прекраснейшей девочке в мире, От которой и в полночь – рассвет. Ч т о бы такое придумать для дочки, Коли и мыслей порядочных нет? А может, вот эти лиричные строчки?

Песенка Словесника

Если ты любима, Значит и счастлива. Песня про иву

Играет листвой ветерок полуночный, Вокруг ни души – только осень да я. Уютно гуляю тропой позолоченной, Шуршащие рифмы каштанам даря. Кудрявую шапку надел небосвод. Ав Магнитогорске судьба меня ждёт.

О буквах, звуках, муках

Я не то ещё сказал бы – Про себя поберегу. А.Твардовский

Не знаю, что выйдет из этого замысла, Ивсё же тетрадку привычно раскрыл. Капризно слова по листку расползаются: Им как-то до лампочки авторский пыл. Туман в голове постепенно редеет, Искрится строка, словно иней на солнце. Наверное, что-то я всё же умею, Ачто-то порою само создаётся.

Истоки последних моих озарений – Реальный итог виртуальных бесед. Ия благодарен Вам в эти мгновения – Не так уж бездушен порой ИНТЕРНЕТ. Алиске – лирический нежный привет!

Самой славной

Услышь меня, хорошая! М. Исаковский

Бродят меж клёнами тени безмолвно, Еле тропа под ногами видна. Рыщет по улицам ветер бездомный, Ёлочным шариком светит луна. Змеями вьются туманы в овраге, Клочьями с веток срывается мгла. Ау меня ни пера, ни бумаги!

Мысль появилась и тут же ушла. Осень смеётся по этой причине. Я акростих посвящаю Ирине.

Горю-творю

Вся душа моя пылает! М. Исаковский

Точно пламенем в душу плеснула, Обожгла незатейливой фразой, Но и в полдень, и полночью лунной Я лишился спокойствия сразу.

Вкратце на форзаце

Всё на русском языке

Александр Твардовский

Автор нехитрых лирических строчек На благосклонность надеется очень. Новую книжку издать постарается, Если хоть капельку эта понравится.

В зимнем гимне

Мчатся тучи, вьются тучи !

А. С. Пушкин

Изнывая от собственной мощи, Русский ветер задорно свистит, И к садам, и к берёзовым рощам Шумным снегом заносит пути. Крутит вихри себе на потеху, А потом сатанинским заходится смехом.

И сугробов гряда бесконечная Резким блеском зловеще сверкает. Игнорируя вьюгу, беспечно я Шторы в окнах тихонько сдвигаю. Код заветный загнав в монитор, Интернетные сети распутав, Начинаю ночной разговор, Акростих озорной сочиняя попутно.

С н ы в е с н ы

Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта. Сергей Есенин

Да разве ж я знал, что случится такое! Открыв, как обычно, излюбленный сайт, Рассудка лишился, лишился покоя, А также мозгов, аппетита и сна.

Теснятся в груди непонятные чувства, Уже не тревожит таинственный шум. Душа оживает, и трепетно-чутко

О Вас эти строчки сегодня пишу. Рассветы улыбкою Вашей расцвечены. Октавы сплетая незримую нить, Высокую тайну по имени Женщина Аккордом лиричным хочу освятить

Пишем мышью

Это выдумка века Ян Гальперин

Ну, вот и свершилось: живое общение Атаке подверглось по всем направлениям. Теперь уже писем обычных и нет: Активно бросаемся мы в ИНТЕРНЕТ. Шутить разучились, поскольку сама Агрессия в души вошла и в дома.

Мечтаю забыть электронные коды

И с Вами по тропке шуршащей пройти, Щекою касаясь щеки мимоходом, Единство сердец в этот миг ощутив. Но реже и реже мы смотрим в окно. Компьютеру чувства понять не дано: Он – просто программа. Ему – всё равно

Неделя безделья

Как гнедые, летят перегоны. Песня «Эх, вагоны»

Факт – он упрямая вещь, как известно,
Если бездумно ему подчиняться.
Дальний Восток – не соседняя местность:
Очень проблемно туда добираться.
Равно надежды и призрачной нет,
Если сложились события так,
Ей подарить настоящий букет,
В будущем выйти на личный контакт.
...А я хочу переупрямить факт.

А кроме того

Учили, как себя вести. А.Барто

Этот вечер посвящён Тонкостям застольным. Интересен очень он Каждому сегодня. Если вникнем в тайны их, То начнём учить других.

Трели в апреле

Я не хочу судьбу иную.

А. Фатьянов

Осторожно слова подбираю:

Каламбур неуместен сейчас.

С днём рождения Вас поздравляю –

Акростих мой сегодня для Вас.

Но и в прочие дни постоянно

Абсолютно прекрасна …….

Конечно, Вы легко поняли, что последнее слово читать следует по первой вертикали. Такой приём встретится в книжке ещё раз.

П р о з а

В В и с л е з а в и с л и

Вот и закончилась моя очередная (15-ая или 16-ая) зарубежная поездка. На сей раз она была не столько экскурсионной, сколько оздоровительной. Начать с того, что все 7 дней и 7 ночей мы провели в одном и том же номере, что очень и очень удобно. Я это особенно оценил в связи с тем, что такое было впервые, а во все прежние выезды– максимум 3 дня. Я уж не говорю о «волшебном коктейле»: Кёльн – Париж – Канн – Монако – Ницца – Венеция – Флоренция – Рим, когда собираться и разбираться приходилось ежедневно.
Обосновались мы в небольшом городке с названием Висла. Здесь берёт начало главная река Польши. Висла для поляков – то же, что для нас Волга. Приютил нас четырёхзвёздочный отель Г О Л Е М Б И Е В С К И. К путешествиям готовлюсь без излишеств, но тщательно. Это на случай, когда условия размещения оказываются скромнее обещанных. Первейшее дело – кипятильник, вторейшее – продукты, что могут полежать без холодильника некоторое число дней. Нам обещали шведский стол утром и вечером. И стало так. Поскольку обед при таком раскладе не положен, я набрал копчёностей и консервов. И всё пришлось везти назад. Мало того, что в номере оказался холодильник, так ещё и завтраки позволяли до ужина свободно обходиться без еды. А была она вкусная, качественная и настолько аппетитно-разнообразная, что попробовать хотелось всего. Первые 3 дня я делал по 2 подхода с большой тарелкой. И это не считая пирожных и десерта: они как-то не в счёт. Потом такое объедение утомлять стало, и я до отъезда обходился одной тарелкой. Естественно, большой. И брал один лёгкий десерт-ассорти: виноград, цитрусовые, груши, бананы, дыни. Там это называется фруктовый салат. Завершал трапезу каким-нибудь взбитым кремом и непременной чашкой кофе. Кстати, с неё же трапезу и начинал. Тадеуш Голембиевски – создатель целой сети отелей. В Висле – его третье детище. Все они не просто однотипные, а до мелочей одинаковые. так, если в таком останавливался в Миколайках, то в вислинском отеле уже не заблудишься. Как ни парадоксально звучит, но подчёркнутая роскошь прекрасно сочетается здесь с изысканно-естественной простотой и несомненным удобством.
Ковровые дорожки мягко скрадывают звуки шагов. Пол в номерах не скрипит. Не скрипят ни двери, ни кровати, ни диваны. Уж как я кручусь по ночам, а соседям своим не мешаю. Пол в санитарном узле с подогревом, так что ночью можно ходить туда босиком. И уже через два дня гениально-просто сообразили мы, что так и обувь можно согревать.
Все отели этого типа так удачно привязаны к местности, что вид из любого окна по-настоящему восхищает. Наше окошко смотрит прямо на высокие Татры. Очень трогательна дорожка, от Вислы уходящая вроде бы в самое поднебесье. Перед нами здесь прошли пышные снегопады, и до самого отъезда снега на балконе мне вполне хватило на ежеутренние купания. Водный парк Т Р О П И К А Н А включает в себя несколько саун. Водный парк Т Р О П И К А Н А включает в себя несколько саун: паровую. эвкалиптовую, альпийскую и кустарниковую. Есть ледяной грот, где минус 15 по Цельсию. Там темновато и сплошной туман – фотографии получаются нечётко, однако при желании кое-что разобрать всё-таки можно. Есть там соляная (или – солевая?) пещера, полутёмная в любое время суток. Освещается она через арку коридорную. Да ещё огонёчки разноцветные на потолке – то чуть заметно тлеют, то вовсе гаснут. И музыка – тихая, баюкающая. Вытянешься на шезлонге, отрешённо поглядывая сквозь дрёму в проём арки на снующих по переходам людей: «Какая же суета вокруг меня! А истина-то – вот она. В блаженном этом возлежании дремотном. И ничего не надо больше.» Однако, стоит из пещеры выйти, как направление мыслей меняется: в какую бы сауну т е п е р ь зайти? Может, в грот ледяной сперва? Или в джакузи покипеть немного? Их тоже несколько: борная, соляная, травяная, магниево-известковая, и просто магниевая, и просто известковая. И все кипят, пена через края хлопьями валится. Идёшь в ближайшую. Сначала смирно сидишь: проникаешься, так сказать, осознаёшь «меру, степень, глубину». Окна огромные. Их нижняя часть – на уровне джакузи. За окнами – вечерне-зимний знобкий пейзаж. Вроде как ты даже и на улице – прямо на чёрных острых ветках. А вот и нетушки: тебе нежно, тепло и щекотно малость. Не метёт на тебя, не дует и не капает. Воспаряешь телом и душою. Повоспаряв немного, стараешься в то вчувствоваться, что с твоим телом происходит. А тело твоё обтекают, пронизывают, обволакивают кипящие пузырьки, массируя-лаская. Ворочаться начинаешь. А пузырьки-то каждую клеточку твою прогревают, проглаживают. Весь неги томной исполняешься. Хорошо. При мысли, что никуда не надо торопиться, ещё лучше становится. Ведь само по себе уже блаженство, что никуда. Не надо. Торопиться. Успеваешь не раз ещё все сауны обойти, все горки проведать, все удовольствия прочие оценить.
Разумеется, пребывание наше в Висле не исчерпывалось ужинами и саунами. Была и культурная программа. В первый же вечер меня буквально вытащили на дискотеку. Это было что-то. Такое не забывается уже потому хотя бы, что теперь точно знаешь, куда именно больше не пойдёшь ни за какие сокровища мира. Грохот, мерцание. От всего этого пол ходуном. Истеричное дёргание, у некоторых людей танцами зовомое. По голове словно стеной бьют, а по ушам – уж и не поймёшь чем. Я стоически выдержал 6 минут. На большее меня не хватило: всё-таки натура у меня далеко не геройская. Проведённые там, вернее, не проведённые, а перенесённые минуты – своего рода уже подвиг для меня. Пусть маленький совсем, незаметный даже, но подвиг. Второй день был полностью посвящён релаксации в саунах на предмет полнейшего отдохновения для возвышенной души, равно и для бренного тела. Блаженство! На третий день была экскурсия в Прагу. Больше всего меня впечатлил президентский караул. На пражские достопримечательности реагировал я гораздо спокойно, поскольку весьма они похожи на виденные ранее в других местах. К тому же после 12 минут экскурсии рассказ гида почти не воспринимается, и все скульптуры, события, мосты сливаются в пёструю полосу некоей гулкой, утомляюще-обобщённой диковинки.
Объектом давнего вожделения моего была Староместская площадь со знаменитыми курантами мастера Хануса, столь интересно описанными Алоизом Ирасеком. Пасмурно. Площадь запружена народом. Я долго вглядывался в башню, пока разглядел эти куранты – где там различить Смерть с косой, 12 ангелов и петуха, "который кукарекал". Что уж говорить о "золотых кружочках". В гомоне толпы бой и музыка часов были мною едва расслышаны. С площади мы ко дворцу Президента пошли. Туда вела столь крутая и столь ледяная улочка, что больше она походила на горку-аттракцион, коим я когда-то в Пензе развлекался. Но – размеры! Как говорится, почувствуйте разницу. Если с э т о й горки соскользнуть, можно уехать, наверное, к польско-чешской границе. А там уж, разумеется, и до границы канадской буквально рукой подать. Такой вот аттракцион столичный.
В день четвёртый была неторопливая самостоятельная прогулка по городку с названием Висла. Милое, уютное место, напоминающие многие небольшие городки. Главное отличие от, например, Миколаек – Татры, которых в упомянутых Миколайках нет. С огромным наслаждением практиковался я в польском разговорном. В который раз немало был удивлён тем, что поляки меня понимают и даже отвечают что-то. Само собой, ещё сильнее поражало то, что я понимаю их ответы. Причём так адекватно понимаю, как если бы они совершенно по-русски говорили. А вот насколько адекватно моя речь воспринималась носителями этого – нашему родственного – языка? Вопрос, конечно, интересный. На пятый день был подъём в горы. После утреннего шведского стола автобус доставил нас к подножию горы С н е ж к а. Прошли на подъёмник. И – снежное, завораживающее – . началось парение. Вниз посмотришь – весь мир под ногами. Да и под руками. Стараешься побольше снимков сделать. При этом какой-то испуганный восторг: вдруг уронишь перчатку или футляр! Или ещё что-нибудь? Потом был пеший подъём – плавный, заснеженный. У каждого поворота так и тянет запечатлеться. А уж дурачились по дороге – сил нет. Одни буквы: и снегом порошились, и вид делали, что им объедаемся, и на каких-то фанерках катались. Потом к столбу пограничному подошли. Интересно было встать так, чтобы одна нога – в Польше, другая в Словакии. Но вот и вершина Снежки. И тут – лавка с сувенирами, Саночками и горячим грогом. Как я непьющий, вполне без него обошёлся. Но и так было прекрасно. Достойная веха самой высокой точки – нечто вроде наблюдательной вышки. С неё видны и Чехия, и Польша, и Словакия – только успевай головой вертеть. А внизу – пограничный столб на три стороны: в те же страны. Ну, мы из одной страны в другую походили, конечно. Отчего ж бы и не походить. Походили-походили – да-таки в Польшу и вернулись. И всё это за каких-то двадцать девять минут. Однако и в обратный путь пора. Казалось бы, вымотались так – только б до подъёмника дойти. Куда там: шалели ещё больше. За стволами прятались, откуда частично на предмет фотосъёмки высовывались. Вспомнилось в детстве читанное:

Сосны считайте в чаще лесной: Три партизана за каждой сосной.

Когда вновь к пограничному столбу подошли, многие решили подле него запечатлеться. Причём не иначе, как в статусе нарушителей: обхватив столб, чтобы не упасть (вроде из последних сил приползли) и с паспортом в зубах. Маяковский вспомнился: «Я волком бы выгрыз!» Потом ещё и подвесные дорожки были. Когда шли на гору, то так торопились подняться, что их заметили только на обратном пути. И уж тут изощрялись кто как мог. И висли на них, и ползали; пройтись – и то пытались. Даже я со своей ногой растянутой не удержался и по канатам прошёлся. С канатов как-то мы подрассеялись, и спускался я один. Опять фотографировал. Опять боялся что-нибудь выронить. Но всё обошлось и ничего не выронилось. К автобусу подходили, словно к дому родному. А как приятно с гудящими ногами входить в уже обжитые номера. Переодеться в сухое тёплое. И так кстати отправиться к уже освоенному шведскому столу. Потом не торопясь двинуться в ставший почти родным аквапарк. И там, в сауне с альпийскими травами, вспоминать слепящие снега, слегка знобящий подъём и ещё более знобящий (от усталости, видно) спуск. А сейчас – ароматно, тепло, уютно. И вдобавок обильный шведский ужин скоро.. Не правда ли – хорошо?

Ое августа

День первый. 23:14. Только что прогулялся берегом зловеще-закатного моря. Но такой вид представляется весьма уютным, если знаешь, что через несколько шагов тебя ожидает просторный и удобный номер санатория «Зеленоградск». Хоть и совсем рядом Калининград – чуть больше 20 километров – а трудно поверить, что просыпался в собственной постели. И этот, самый первый, день столько событий важных и неважных вмещает, что кажется до неимоверности длинным. Приятно-длинным, если завершился благополучно, и, яснее ясного, совсем наоборот, если всё совсем наоборот. Из дому вышел, как и планировал, в 10:16. С минимальным запасом. Но его мне хватило, чтобы 2 раза вернуться за некоторыми забытыми предметами. Желая максимально разгрузить чемодан, я максимально нагрузил себя. Иными словами, оделся в несколько слоёв. Перечислять их скучно. На улице, конечно же, гораздо теплее оказалось, чем я ожидал. Конечно же, трамвай нагло задержался. Конечно же, в автобус к шапочному разбору попал: все страждущие моря именно к этому времени выспались и автобус облюбовали именно этот. Поэтому стоять пришлось. Но я этим нимало не был обескуражен: во-первых, почти сразу же тронулись; во-вторых, ну что такое 26 минут постоять против 10 дней отдохнуть. Я настолько не расстроился, что ничуть не огорчился. Где-то на полпути с неким злорадным удовольствием вспомнил, что не взял паспорт. Вот сказать нельзя, что забыл. Не взял, и всё тут. Вытащил его из бумажника, где столь необходимый документ лежал с полгода. Повертел книжечку в руках, полюбовался придурковатой фотографией своей и – зачем-то не взял. То есть, вот не то чтобы просто не взял. Напротив: аккуратно и бережно уложил в секретер, который иные люди зачем-то чем-то вроде домашнего бара аттестуют.

Вспомнить-то вспомнил, но на всякий случай проверил бумажник. Прав я оказался: нету. Не расстроился, ибо уверовал в компьютерную базу данных. Ведь в прошлом году санаторий в неё меня внёс. Ладно, мыслю, устроиться бы сегодня, а там видно будет. По самой крайности, придётся в Калининград прокатиться – только-то и всего. Ведь мне любая поездка в радость Действительность оказалась много проще и много добрее.

В регистратуре удовольствовались моим пенсионным документом. А прочее оформление с оплатой – завтра, в понедельник. Выдали мне 2 картоночки: на жительство вид и вид на питание, приятного отдыха пожелали. И всё ж небольшое осложненьице справедливости ради упомянуть следует. Ещё разговор и до паспорта не дошёл, а приветливая дежурная с каким-то подозрением выпытывала, к а к я представился, когда заказывал отдых. Ну, я ФИО своё без малейшей запиночки произнёс, внутренне памятью собственной восхищаясь. Добрая дежурная отчего-то вспотела и нервно стала теребить записи многолетней давности. Потом жалобно объявила, что меня нигде не числится, в том смысле, что «вас тут не стояло». Потом горько (в сто шестой или в сто седьмой уже раз) переспросила: «Как же вы всё-таки представились?» Я видел, что в шпионаже она меня явно не подозревает. Но что стоит за непонятным её вопросом? Я уже всерьёз пытался припомнить, нет ли у меня иных каких имён, однако в голову путного ничего не приходило, и я уже с каким-то испугом, запинаясь и краснея, повторил своё ФИО. Параллельно где-то в затылке билось: «Может, ФИО моё настолько скверно, что поселять с ним просто стыдно?» Как водится в случаях длинной путаницы, разрешилось всё в самую ту секунду, когда добрая дежурная сказала: «У меня тут писатель помечен». Я улыбнулся с облегчением, за что получил благодарный взгляд. Когда 18 дней назад я договаривался с Алексеем Яковлевичем о сроках проживания, то пообещал подарить ему свой сборник. Видимо, достойный этот человек, отдавая распоряжение, фамилию мою забыл, а сборник – нет. Вот и аттестовал меня как писателя. Как хорошо, что я сообразил, что я –это я. Номер мне отвели не в пример лучше прошлогоднего. Просторный, с ванной (против душа) и с каким-то дополнительным помещением, похожим на комнату. К тому же всё это – на третьем этаже, подальше от всех дежурных шумов типа хлопанья дверей, орущего телеведущего и глубокомысленных вопросов: «Куда ты, растяпа, снова задевала швабру (ключи, стаканы, чайники, полотенца и прочие столь полезные и необходимые в быту целительном санаторном предметы)? рррррррррррррррррррррррррррррррррррррр» * Когда в столовой с диетологом Леной решал вопрос о питании, то сразу предупредил о том, что у меня очень строгая диета и что я очень строго её придерживаюсь. Лена в ответ приветливо нахмурилась и тут же схватила ручку – для особой отметки, не иначе мол, трудненько, будет, но для вас уж постараюсь. Я уточнил, что по моей диете мне строго можно строго всё и строго в любом количестве. Вообще, строго говоря, чем больше, тем лучше, и что мне это сильно полезно. Она приветливо улыбнулась и ручку отложила. Провела меня к моему столу и представила двум симпатичным соседкам. Те как-то сразу ко мне прониклись и уже с ужина стали усиленно подкармливать, ссылаясь на то, что им предлагаемой пищи многовато. Да и четвёртый сосед на день раньше съехал, так что его доля как-то «мягко, без нажима», стала моею. После ужина зашёл к Толе Мартынову и попросил его осмотреть и привести в порядок две мои трубки. Потом я просто гулял, а ещё потом просто снимал закат, который так хорошо виден из моего окна. Всё это время ты была рядом. Огромную роль в этом сыграл большущий каштан у самого окна. Он так удачно расположен, что совсем не закрывает света, но сам виден во всей красе. И уже он покрыт зелёно-колючими шариками.