Связь межнациональных различий в уровне распознавания эмоций с культурными параметрами

Чтобы расширить представления о культурных параметрах, которые могут быть причиной межнациональных различий в уровне согласия при оценке проявления эмоций, Мацумото (Matsumoto, 1989) отобрал данные по распознаванию эмоций в 15 культурах на материале четырех исследований и произвел классификацион­ную оценку каждой из стран в соответствии с параметрами Хофстеде (Hofstede, 1980). Они включают дистанцию по отношению к власти, то есть степень, в кото­рой различия, связанные с властью, поддерживаются в данной культуре; избегание неопределенности или степень, в которой культура стремится к созданию установ­лений и ритуалов, позволяющих справиться с тревогой, вызываемой неопределен­ностью; индивидуализм или степень, в которой культура поощряет принесение в жертву групповых целей ради личности; и маскулинность, то есть степень, в кото­рой в данной культуре акцентируются различия между полами (Hofstede, 1980, 1983). Затем проверялась корреляция данных параметров с уровнем точности рас­познавания. Полученные результаты подтвердили предположение о том, что аме­риканцы (представители индивидуалистической культуры) более успешно опо­знают отрицательные эмоции, чем японцы (коллективистская культура).

Различия в восприятии эмоций как функция культуры были также обнаруже­ны в ходе метаанализа (Schinimarck, 1996). Индивидуализм представлял собой лучший прогнозирующий параметр для распознавания счастья, чем расовая при­надлежность (в данном случае - белые/представители других рас). Это подтвер­ждает предположение о том, что социокультурные параметры оказывают влияние на различия в восприятии эмоций. Исследование также подтвердило мысль о том, что представители разных культур усваивают определенный подход к восприятию, на который накладывают отпечаток культурные нормы декодирования.

Биль и соавторы (Biehl et al., 1997) также говорят о межнациональных ра$ли-чиях, касающихся точности распознавания (и рейтинга интенсивности). Эти раз­личия нельзя объяснить в рамках дихотомии западной/незападной ориентации, деления, которое связано с подходами к действию культуры в рамках региона/стра­ны и расовой/этнической принадлежности. Биль и коллеги предпочитают рассмат­ривать эти различия с точки зрения возможных социально-психологических переменных, лежащих в их основе (постулированных Хофстеде в 1980 и 1983 годах),

и с точки зрения подхода, ориентированного на определенные культурные пара­метры, который развивает Мацумото (Matsumoto, 1989, 1990). Теоретические объяснения и дальнейшая проверка связи между культурой и распознаванием эмо­ций должны определять культуру в соответствии со значимыми социально-психо­логическими параметрами, выходящими за рамки страны, региона, расы или этни­ческой принадлежности.

Атрибуция личности на основании улыбки

Улыбка — общепринятый сигнал приветствия, признания, или демонстрация бла­госклонности. Она служит и для того, чтобы скрыть определенные эмоции, и для этой цели может по-разному использоваться в разных культурах. В исследовании Фризена (Friesen, 1972) приводится описание того, как японские и американские мужчины смотрели вызывающие отвращение видеоклипы в присутствии экспери­ментатора. Японцы улыбались, чтобы скрыть отрицательные эмоции, гораздо чаще, чем американцы (Ekman, 1972; Friesen, 1972).

В ходе дальнейшего исследования этих различий Мацумото и Кудох (Matsumoto & Kudoh, 1993) попросили японцев и американцев оценить по улыбающимся ли­цам и лицам без улыбки (не выражающим эмоций) уровень интеллекта, привлека­тельности и общительности. Американцы оценивали улыбающиеся лица как более интеллектуальные, чем лица без улыбок; японцы же нет. И американцы, и японцы оценили улыбающихся людей как более общительных, чем тех, на чьих лицах от­сутствовало проявление эмоций, но американцам разница представлялась более значительной. Эти различия говорят о том, что культурные нормы проявления эмо­ций заставляют японцев и американцев по-разному воспринимать значение улыб­ки и могут послужить объяснением ощутимых различий в манере общения в раз­ных культурах.

Атрибуция интенсивности

Исследование 10 стран, проведенное в 1987 году Экманом совместно с другими учеными, впервые продемонстрировало межнациональные различия в интенсив­ности эмоции, приписываемой определенному выражению лица. Хотя данные по распознаванию эмоций в целом подтвердили их универсальный характер, жите­ли Азии давали интенсивности счастья, удивления и страха значительно более низ­кую оценку. Эти данные говорят о том, что эксперты действовали в соответствии с усвоенными в рамках определенной культуры нормами восприятия выражения эмоций, при этом следует учесть тот факт, что все эмоции выражались представите­лями белой расы. Существует возможность того, что жители Азии оценивали эмо­ции белых как менее интенсивные из соображений учтивости или по неведению.

Чтобы разобраться с этим вопросом, Мацумото и Экман разработали набор сти­мулов, включавший как жителей Азии, так и представителей белой расы (Matsumoto & Ekman, 1988), который и был предъявлен испытуемым в США и Японии (Matsu­moto & Ekman, 1989). Для выражения всех эмоций, кроме одной, американцы дали более высокие оценки интенсивности по сравнению с японцами, безотносительно к расовой принадлежности лиц, демонстрировавших эмоции. Поскольку разли­чия оказались не связаны с расовой принадлежностью лиц, демонстрировавших

эмоции, Мацумото и Экман (Matsumoto & Ekman, 1989) интерпретировали дан­ные различия как функцию культурных норм декодирования. С тех пор многие исследования подтвердили данные о существовании культурных различий при оценке интенсивности эмоций (например, Biehl et al., Matsumoto, 1990).

В описанном выше исследовании Мацумото (Matsumoto, 1989) также рассмат­ривал связь между культурными параметрами Хофстеде (Hofstede, 1980) и оцен­кой интенсивности эмоций. При этом были обнаружены два важных момента. Во-первых, существует негативная корреляция между дистанцией по отношению к власти и оценками интенсивности гнева, страха и печали; это говорит о том, что культуры, в которых подчеркивается разница в общественном положении, оцени­вают эти эмоции как менее интенсивные. Во-вторых, уровень индивидуализма и оценки интенсивности гнева и страха обнаруживают позитивную корреляцию; индивидуалистические культуры дают более высокие оценки интенсивности дан­ных эмоций. Эти результаты говорят о том, что понимание параметров культуры может послужить ключом к объяснению межнациональных различий в восприя­тии отрицательных эмоций.