Автор: firelight Жанр: фантастический гей-рассказ

НОЧНОЙ ГОСТЬ

- Так что Вы хотели мне сказать, мсье?

В маленьком загородном особняке царствовал зимний холод, и аромат дорогого парфюма едва заметным шлейфом разливался по неотопленной комнате.

Девушка-служанка торопилась разжечь камин. Неожиданно прибывший хозяин бросил перчатки на столик...

"Почему вдруг, и не предупредил? Протопить не успела! Как же неудачно!" - думала она, не сводя глаз с едва затеплившегося огонька, -

"Ну вот, сейчас согреется..."

- Так что Вы хотели мне сказать, мсье? - повторила она еще раз и повернулась к хозяину лицом.

"Что же с ним такое? Бледный и еще худее стал... Молчит все время. Вон - глаза одни остались..."

Хозяин, благородный господин, немногим старше тридцати, стройный и сероглазый, подул на пальцы и расстегнул плащ.

Во всей его фигуре, бывшей некогда очень статной, читалась какая-то странная согнутость, как будто всего минуту назад лихой бродяга вогнал ему кинжал в грудь по самую рукоять...

Длинные, почти до плеч, волосы казались почти черными, длинные пальцы слегка подрагивали, протянутые к огню...

Он молчал.

Девушка терпеливо ждала.

Он молчал.

Девушка ждала...

Наконец, присев на корточки перед камином, он негромко произнес:

- Принеси вина, Мадлен... и два бокала. Я жду гостя.

- Гостя, мсье?...

- Да. Только не нужно никаких хлопот. Все, что необходимо - два бокала и бутылка вина. Выбери лучшее, что здесь осталось...

- Хорошо, мсье. - пожав плечами, девушка удалилась. "Гостя? Так поздно?" - про себя удивилась она.

Он выпрямился. Сделал несколько шагов по комнате, бесцельно переставляя безделушки с места на место, время от времени вскидывая подбородок вверх и прислушиваясь.

Бросал взгляд на глухо щелкающие фамильные настенные часы, сдержанно вздыхал...

Ждал...

Кого же?...

Кого-то настолько необходимого сейчас, что даже присесть не мог от волнения. Однако, собранное бледное лицо, сжатые губы и холодный взгляд давали повод в этом усомниться.

Время от времени он, как-бы досадуя, сжимал большим и указательным пальцем правой руки себе виски и то ли вздыхал, то ли всхлипывал.

Ударили часы.

Одиннадцать...

"Еще час ждать", - подумал он и вздрогнул от шороха шагов.

Осторожная, почти на цыпочках, вошла в комнату девушка с подносом, на котором красовались два бокала и бутылка вина. Он будто очнулся.

- Спасибо, Мадлен. Оставь меня.

- Вы сами встретите гостя, мсье? Вам действительно больше ничего не нужно?

Хозяин странно улыбнулся и сказал:

- Не беспокойся, милая. Этого гостя я встречу сам. Можешь идти спать.

Девушка помедлила немного, хлопая длинными ресницами совершенно очаровательных глаз, пожала плечами, присела в реверансе, и удалилась.

Еще час ударами сердца истекало время. Еще час терзали воспоминания.

О лете, о нем... единственном... о незаменимом, и так горячо любимом.

О том, о ком Он не хотел, но не мог не думать, не помнить, и не ждать. Он ждал, Он всегда его ждал, вопреки всему...

Как только часы пробили двенадцать, Он замер, весь воплотившийся в слух, задерживая дыхание. Выпрямился, не поворачиваясь лицом к двери.

Хозяин особняка точно знал, что тот, кого он ждал так долго, сегодня придет.

Сегодня - обязательно. Сегодня он не мог не прийти...

И вот, когда по тяжелым портьерам едва заметным движением скользнул ветерок, хозяин понял, что в комнате кто-то есть.

Сердце забилось радостным рождественским колоколом на церковной башне, и хозяин выдохнул расслабленно.

Губы тронула тихая улыбка... Но он все еще не оборачивался, все еще медлил.

Тогда негромким серебристым баритоном прозвучали эти слова:

- Леонард... Я здесь. Зачем ты звал меня?

Душа рванулась навстречу негромкому голосу, как птица из клетки. Хозяин обернулся.

Гость стоял в проеме незакрытой двери, все такой же - строгий и немного надменный, в каких-то странных серых или серебряных одеждах. Зеркальный,

светлый, словно прозрачный... Светлых волос слегка касался ветерок, перебирал их, открывая красивый лоб и обнажая плечи.

Почему-то плечи были открытыми. Или только одно плечо?

"Или все это только мне кажется?.. " - подумал хозяин.

- Зачем ты звал меня?... - повторил голос и фигура гостя стала неторопливо приближаться.

Не сдержавшись, хозяин сделал навстречу несколько торопливых шагов, но гость остановил его жестом руки.

- Не спеши, сначала ответь мне.

Словно споткнувшись, хозяин застыл на месте и выдохнул сквозь сжатые губы.

- Хотел увидеть тебя...

- Это не так... Скажи правду.

- Это так, Берти... ЭТО правда.

- Нет. Что ты задумал?

- Я... могу обнять тебя?...

Гость сделал шаг вперед и присел на край кровати, разглаживая руками шелковое покрывало.

Леонард с трепетом и тоскливой жадностью разглядывал его руки, но не смел сделать и шага. Прошло несколько томительных минут, прежде чем Гость слегка наклонил голову вперед и прошептал:

- Помнишь?..

- Да...

- Ту ночь, после рождественского бала?...

- Да, да... Берти...

- Когда ты увез меня в одной рубашке и всю дорогу грел своим телом в дурацкой графской коляске, пока мы не добрались... сюда..

- Боже, Берти, конечно... разве я мог забыть это?

- Ты тогда чуть не прокусил мне губу... - он усмехнулся.

- Я помню, помню... у тебя шрамчик остался...

- У меня его нет теперь...

Часы пробили половину первого. Но две мужские фигуры в темноте даже не шелохнулись.

Гость встал, опираясь на резную спинку кровати. Сделал навстречу хозяину несколько шагов.

Теперь он был совсем близко. Одного шага не хватает, всего одного.

И тихий, завораживающий голос, словно музыка в эту колдовскую ночь:

- Так чего ты хочешь, Лео?..

- Можно мне уйти с тобой, Берт?..

Слова эти словно молнией разрезали ночной воздух. Гость отшатнулся назад:

- Нет!..

- Пожалуйста, я прошу тебя!

- Нет, Леонард!!!

- Господи! Да я не живу, ты понимаешь?!! Я не живу больше с тех пор как...

- Молчи...

Тишина, как натянутая тетива в огромной комнате. Даже нервно полыхнувший камин не был удостоен ни одного взгляда.

Только мерно тикающие часы... Только стук сердца.

- Берти... Пожалуйста...

Гость покачал головой и снова сделал шаг вперед.

Тонкая рука невесомым касанием скользила по виску. Хозяин закрыл глаза.

Прохладное дыхание на губах, дыхание бесконечности, тень давней незабытой любви...

- Лео, Лео... Ты думаешь я не скучаю?... Ты думаешь мне это все так просто?...

Первые дни КАК я рвался к тебе! Посмотри на мою одежду: она вся в обрывках...

Я следил за тобой каждый день, каждую ночь. Я ревновал тебя к каждому, с кем ты проводил хотя бы час времени...

- Я был верен тебе...

- Я знаю... знаю...

- Возьми меня с собой, Берти, прошу тебя...

- Нет...

Это тихое "нет" словно взорвало воздух. Пространство комнаты наполнилось отчаянным звоном и криком:

- Тогда зачем ты пришел?!!! Ты знал, что я буду просить тебя об этом!!! Зачем, Берт?!!!

Гость отстранился и сделал шаг к дверям. Еще шаг.

Он молчал. Лишь дуновение ветра стало хозяину немым ответом...

- Не уходи...

Фигура гостя замерла в шаге от выхода. Казалось, упрямая спина согнулась, он поднес ладони к лицу и обернулся.

- Я не могу дать тебе то, что ты просишь, понимаешь?..

- Не можешь или не хочешь, Берти?

- Я... не знаю, Лео...

- Не хочешь...

- Какой же ты глупый, право... Конечно хочу, еще КАК хочу, но...

- Тогда в чем дело?! Ведь это - моя воля, мое желание! Я звал тебя пять лет, ПЯТЬ ЛЕТ, прежде чем ты соизволил явиться!!!

- Ты не понимаешь!!! Сколько бы я отдал сейчас, чтобы стать таким как ты, пусть одиноким, пусть страдающим, но...

- Это ты не понимаешь, Берти!!! Я так не хочу больше!!! Я хочу быть с тобой... как всегда... как все то, наше, время.

Обнимать тебя по утрам, ругаться по мелочи, ждать, когда ты вернешься, смеяться в твои губы... и любить, любить тебя, отдавая последние силы.

Он замолк на мгновение, но вскоре заговорил снова с яростным отчаянием, негромким вздрагивающим голосом.

- Берти... Возьми меня с собой... Пусть так случится, милый... Я ПРОШУ, Я УМОЛЯЮ ТЕБЯ!!! Ну, пожалуйста!!!

Гость отнял ладони от лица.

Взгляд его глаз наконец-то стал ясен: они были удивительного небесного цвета, излучающие сейчас и тепло, и грусть.

Он улыбнулся и в два шага приблизился к хозяину...

В тусклом лунном свете Леонард разглядел наконец своего гостя. На самом деле он был почти обнажен.

Странная серебристая накидка едва укрывала его фигуру, обнимая талию и бедра немыслимым фантастическим покроем. Грудь и плечи его были открытыми, и гладкая бледная кожа светилась таким же лунным светом...

- Ты не передумаешь? - прошептал он, и в его голосе Леонард с нескрываемой радостью услышал до боли знакомое беспокойство о том, чтобы он действительно не передумал.

Он облегченно вздохнул и улыбнулся.

- Нет, милый... не передумаю...

- Тогда выпей вина, Лео...

- Может быть вместе? Как тогда...

- Нет... только ты. Тебе это пригодится сейчас...

- Хорошо, как ты скажешь Берти.

Одно мгновение, или целую вечность хозяин особняка Леонард ле Верне наполнял свой бокал.Затем медленно, глоток за глотком, он вливал в себя холодное вино, смакуя, словно живительный нектар.

- До дна, Лео.

- Да, Берти...

Когда один бокал был опустошен, гость затребовал повторить.

- Еще один до краев...

- Разве не достаточно, Берт?... Я пьян уже, довольно...

- Пей, милый, пей... Я знаю, что говорю...

- Ну хорошо, - усмехнулся Леонард, - тогда должен быть какой -то повод? Ведь так? Тогда я выпью за тебя, Бертран! За тебя, мой мальчик!!!

Странное, дьявольское веселье вдруг овладело им.

После второго бокала он рассмеялся раскатистым смехом и почувствовал как холодные, гладкие руки обнимают его всего,

как тихий и такой родной голос шепчет его имя, и этот нежный взгляд и внезапно...

Так страшно ему стало, так забилась, словно в предсмертной агонии, душа. Так неистово захотелось жить. ЖИТЬ!!! Во что бы то ни стало!

Сердце забилось частыми ударами.

"Леонард ле Вернье, что же ты делаешь! Опомнись!!!" - кричал разум.

НО!!!

- Берти, Берти... Я так ждал! Столько лет!.. Не могу без тебя... Не могу больше...

- Тише. Смотри мне в глаза, и вспоминай как тогда в графской коляске...

- Да... я помню...

- Только не отводи глаз, милый, не отводи... Будет больно, очень... Потерпишь?..

- Да... да...

И...

Молния чудовищной боли пронзила Леонарда, когда холодные губы выпивали из него трепещущую жизнь...

Такой страшный поцелуй, такой сладкий, и такой долгожданный...

Он ожидал, что будет больно, но чтобы ТАК... Господи! Все молитвы, давно забытые им, были прочитаны про себя наизусть.

Господи! Прости меня!!! Прости!!

- Больно...- тихий стон и мольба, и слезы...

- Знаю, милый, знаю... Смотри в мои глаза, иди ко мне...

- Бо...льно... Бер...ти... Мне... очень... больно...

Жизнь уходила из Леонарда тихими вздохами и стонами, цепляющаяся осколками воспоминаний за каждый поцелуй, за каждое прикосновение, каждую безумную ласку, оставленную в том последнем лете пять лет назад дерзкому юноше по имени Бертран... Вся жизнь его была сейчас в этом поцелуе. И он мучительно желал его и не мог оторваться, и отказаться не в силах... Но как же больно, Господи!

- Бо.. ль... но... как... боль... но...

- Потерпи, сейчас, еще немного... Я люблю тебя...- едва слышимый, глухой голос.

- Люблю... тебя... - с трудом отозвались непослушные губы.

* * *

Ранним утром красавица Мадлен долго не могла достучаться в хозяйские покои.

Забеспокоившись не на шутку, она позвала на помощь садовника, старого добряка Поля, который только и занимался зимой тем, что пил каждый день.

Тот явился ворчливый, и, как всегда, с похмелья.

- Ну чего тебе, Мадлен?

- Я не знаю, Поль. Уже готов завтрак, а хозяин не отзывается. И дверь заперта...

Не долго думая, легким напором мощного плеча Поль высадил дверь.

Девушка ахнула и бросилась к распростертой на полу фигуре хозяина. Он был недвижим, и правая рука сжимала пустой бокал.

- Мсье, мсье!!! Очнитесь!!! Мсье!!! Что с вами?!!

Во мгновение протрезвевший Поль отдернул девушку за руку к себе и обнял, заглушая ее рыдания собственной грудью.

- Иди, малышка... Не надо тебе здесь, - садовник Поль настойчиво подтолкнул девушку к выходу, и, когда она ушла, дрожащая и плачущая, присел на колени перед мертвым.

Вздохнул.

- Ох, горе, горе...

Надо было закрыть ему глаза... Обязательно надо было.

Но рука не поднималась у старого садовника.

Потому что впервые за последние пять лет его хозяин, - Леонард ле Вернье смотрел на этот мир счастливыми глазами...