Эгрегоры (8.2.). Человек эгрегориальная марионетка

2014-03-18 08:17

Но не всем же эг­ре­го­рам пре­бы­вать на по­лу­го­лод­ном пай­ке, впи­ты­вая жал­кие ис­па­ре­ния энер­гии над спон­тан­но вя­лы­ми дви­же­ния­ми и пред­рас­суд­ка­ми эг­ре­го­ри­аль­ной мас­сы? О нет, в пря­дях это­го ту­ма­на слиш­ком лег­ко по­те­рять­ся и сги­нуть.

Для ста­биль­но­го су­ще­ст­во­ва­ния эг­ре­го­ру с кон­крет­ным ар­хе­ти­пом нуж­ны лю­ди, ак­тив­но с ним взаи­мо­дей­ст­вую­щие. Он дол­жен до­ми­ни­ро­вать в их пси­хо­энер­ге­ти­ке, а они долж­ны на­страи­вать лю­дей мас­сы на эг­ре­гор, слу­жить и ис­точ­ни­ком эг­ре­го­ри­аль­ной мо­щи, и се­ме­нем ар­хе­ти­пи­че­ско­го ин­ст­ру­мен­та.

И эг­ре­гор впол­не спо­со­бен вве­сти в оп­ре­де­лен­ное со­стоя­ние, за­хва­тить для се­бя не­за­щи­щен­ных лю­дей.

При­чем это не про­сто ув­ле­чен­ность, за­ин­те­ре­со­ван­ность или да­же оча­ро­ван­ность иде­ей. Нет, ведь ув­лечь­ся или за­ин­те­ре­со­вать­ся для сво­их по­лез­ных це­лей ка­кой-ли­бо иде­ей мо­жет сам по се­бе и че­ло­век эг­ре­го­ри­аль­ной мас­сы, и че­ло­век вне­эг­ре­го­ри­аль­ный. Со­стоя­ние же эг­ре­го­ри­аль­ной ма­рио­нет­ки — это пси­хо­ло­ги­че­ски бо­лез­нен­ное со­стоя­ние.

Ра­зу­ме­ет­ся, это со­стоя­ние мо­жет быть бо­лее или ме­нее тя­же­лым. И, ко­неч­но, эг­ре­гор мо­жет за­хва­тить не ка­ж­до­го и не всех, а толь­ко тех, кто име­ет пред­рас­по­ло­жен­ность к та­ко­му су­ще­ст­во­ва­нию. Час­тич­но та­кая пред­рас­по­ло­жен­ность за­ви­сит от лич­но­сти са­мо­го че­ло­ве­ка и его пред­поч­те­ний, час­тич­но — от жиз­нен­ной си­туа­ции, в ко­то­рой он ока­зал­ся.

Долж­ны иметь­ся пред­по­сыл­ки к то­му, что­бы че­ло­век ви­дел в ар­хе­ти­пи­че­ском эг­ре­го­ри­аль­ном ин­ст­ру­мен­те сред­ст­во, спо­соб­ное удов­ле­тво­рить все или боль­шую часть его по­треб­но­стей — как пра­ви­ло, выс­ших.

Нач­нем с лич­но­сти. Она долж­на ис­пы­ты­вать по­сто­ян­ную не­удов­ле­тво­рен­ность. Это мо­жет быть свя­за­но с глу­бо­ки­ми пси­хо­ло­ги­че­ски­ми ком­плек­са­ми, бе­ру­щи­ми на­ча­ло в дет­ст­ве. Мо­жет быть не­сча­ст­ная судь­ба. Или бо­лезнь, бе­ды. Оби­да на весь мир. Урод­ст­во. Не­най­ден­ный смысл жиз­ни. Ощу­ще­ние соб­ст­вен­ной не­пол­но­цен­но­сти. Страх. Внут­рен­няя пус­то­та. Эс­ка­пизм. В лю­бом слу­чае боль внут­ри че­ло­ве­ка долж­на быть дос­та­точ­но глу­бо­ка для то­го, что­бы под­чи­нить се­бе боль­шую часть его су­ще­ст­ва — да­же ес­ли она ока­зы­ва­ет­ся, как за­час­тую бы­ва­ет, все­го лишь вре­мен­ным яв­ле­ни­ем.

Уже на этой фа­зе че­ло­век ока­зы­ва­ет­ся в том по­ло­же­нии, ко­гда эг­ре­го­ри­аль­ная идея мо­жет по­се­лить­ся в его соз­на­нии. Че­ло­ве­ку, не ис­пы­ты­ваю­ще­му зна­чи­тель­но­го пси­хо­эмо­цио­наль­но­го дис­ба­лан­са, она не страш­на.

Но в дан­ном слу­чае эг­ре­го­ри­аль­ная идея нуж­на че­ло­ве­ку не для по­лу­че­ния прак­ти­че­ской, объ­ек­тив­ной и по­нят­ной для не­го поль­зы — нет, она нуж­на, что­бы за­ткнуть бо­лез­нен­ное ме­сто в ду­ше. Она ему от­ча­ян­но нуж­на. Без ка­кой-ли­бо удоб­ной сверх­цен­ной идеи та­ко­му че­ло­ве­ку очень боль­но жить.

Это мо­жет быть ре­ли­ги­оз­ная идея, пре­крас­но под­хо­дя­щая для ком­пен­са­ции стра­хов, оби­ды и чув­ст­ва соб­ст­вен­ной не­пол­но­цен­но­сти. Все «не­хо­ро­шие» не спа­сут­ся, а вот имен­но он, «пра­виль­ный», спа­сет­ся! Это мо­жет быть идея на­цио­наль­ная. Все бо­га­чи — «па­пуа­сы», а он, да­ром что в кар­ма­не вошь на ар­ка­не и бло­ха на це­пи, вы­ше «па­пуа­сов», по­то­му что он чис­то­кров­ный «мон­гол»! Это мо­жет быть идея по­ли­ти­че­ская: «кто был ни­чем, тот ста­нет всем» или лю­бое иное, бо­лее эк­зо­ти­че­ское за­вих­ре­ние и са­мое при­чуд­ли­вое их со­че­та­ние.

Вам пре­крас­но зна­ко­мы лю­ди та­ко­го ти­па и их по­ве­де­ние: ме­ха­ни­че­ские улыб­ки об­хо­дя­щих до­ма сек­тан­тов, чер­ные плат­ки на ис­сох­ших па­лом­ни­цах, бо­ро­да­тые или иным об­ра­зом де­ко­ри­ро­ван­ные ли­ца над­лом­лен­ных из­нут­ри на­цио­на­ли­стов, су­ет­ли­вые ниж­ние пи­ра­мид­чи­ки, ви­тий­ст­вую­щие кон­так­те­ры, бес­но­ва­тые по­ли­ти­че­ские кри­ку­ны… Это­го до­б­ра хва­та­ет вез­де.

Но та­ки­ми они ста­но­вят­ся не сра­зу.

Сна­ча­ла, по мет­ко­му на­блю­де­нию не­мец­ко­го фи­ло­со­фа-клас­си­ка, идея по­се­ля­ет­ся в соз­на­нии бу­ду­щей ма­рио­нет­ки слов­но жи­вой ор­га­низм: она по­гло­ща­ет из ок­ру­жаю­щей сре­ды толь­ко по­лез­ное для се­бя, от­бра­сы­вая ос­таль­ное. Че­ло­век пе­ре­ста­ет вос­при­ни­мать ре­аль­ность там, где она рас­хо­дит­ся со спа­си­тель­ны­ми для не­го умо­зак­лю­че­ния­ми.

Он все глуб­же по­гру­жа­ет­ся в эг­ре­го­ри­аль­ный мир. А мир окру­жаю­щий, о ко­то­ром так хо­чет­ся за­быть, не упус­ка­ет воз­мож­но­сти оп­рав­дать наи­худ­шие ожи­да­ния по­гру­жен­но­го в се­бя че­ло­ве­ка. Хо­тя он и «мон­гол» с ро­до­слов­ной, «па­пуа­сы» все рав­но жи­вут луч­ше, и хо­тя ра­до­вать­ся дол­жен вро­де бы толь­ко тот, пра­во­вер­ный, кто сер­ти­фи­ци­ро­ван­но спа­сет­ся, по­че­му-то дру­гие то­же ра­ду­ют­ся жиз­ни и ко­щун­ст­вен­но лы­бят­ся, и сек­тант­ский рай злые обы­ва­те­ли не­до­люб­ли­ва­ют, а об оче­ред­ной пар­тии «Все от­нять и по­де­лить для лю­би­мых гла­ва­рей» по­че­му-то ни­кто из нор­маль­ных лю­дей да­же слы­шать не хо­чет.

И вот те­перь уже жиз­нен­ная си­туа­ция под­тал­ки­ва­ет та­ко­го че­ло­ве­ка в «спа­си­тель­ный» для не­го эг­ре­го­ри­аль­ный мир. И, как мы зна­ем, но­си­те­ли то­го или ино­го под­хо­дя­ще­го эг­ре­го­ра не за­ста­вят се­бя ждать. Да­же ес­ли не ис­кать, они са­ми под­вер­нут­ся — на ули­це, в транс­пор­те, где угод­но. И да­же мо­гут про­вес­ти на­ме­рен­ную об­ра­бот­ку, «зом­би­ро­вать», сми­рить во­лю, под­чи­нить сво­ему спе­ци­аль­но обу­чен­но­му адеп­ту, как это де­ла­ют не­ко­то­рые сек­ты и иные аг­рес­сив­ные ор­га­ни­за­ции.

И вот с это­го мо­мен­та эг­ре­го­ры кон­тро­ли­ру­ют не толь­ко мыш­ле­ние, но и по­ве­де­ние че­ло­ве­ка. Он на­чи­на­ет жить не ра­ди се­бя и близ­ких, не ра­ди без­ус­лов­но по­лез­ных свер­ше­ний и об­ще­че­ло­ве­че­ских цен­но­стей, а ра­ди эг­ре­го­ра и его цен­но­стей.

За вре­мя та­кой жиз­ни он все глуб­же ухо­дит в от­рыв от ре­аль­но­сти, на­ка­п­ли­вая ошиб­ки дей­ст­вий и по­ни­ма­ния дей­ст­ви­тель­но­сти, и мо­жет дой­ти до та­ко­го уров­ня, ко­гда об­рат­но вер­нуть­ся уже не­воз­мож­но: взве­ден­ная пру­жи­на рас­хо­ж­де­ния с ре­аль­но­стью гро­зит не­со­вмес­ти­мой с жиз­нью бо­лью.

Лю­ди, не­воль­но при­няв­шие роль эг­ре­го­ри­аль­ных ма­рио­не­ток, спо­соб­ны на чу­де­са са­мо­от­вер­жен­но­сти и са­мо­от­ре­че­ния. Они мо­гут го­да­ми ра­бо­тать без вся­кой пла­ты, стой­ко пе­ре­но­сить тя­го­ты и ли­ше­ния, они ка­жут­ся фа­на­тич­но пре­дан­ны­ми идее и от­стаи­ва­ют ее на ка­ж­дом уг­лу, ос­тер­ве­не­ло ата­ку­ют все чу­ж­дое, не бо­ят­ся «ра­ди вы­со­ких идеа­лов» на­ру­шить за­кон. Они спо­соб­ны убить и быть уби­ты­ми за идею, по­стить­ся до смер­ти, стро­ить ка­пи­ща в го­лод­ной глу­ши. Они да­же мо­гут, как ша­хи­ды, взо­рвать се­бя, лишь бы уне­сти с со­бой как мож­но боль­ше тех, ко­го они со­чли вра­га­ми.

Это их свой­ст­во час­то оши­боч­но по­ни­ма­ет­ся как ис­клю­чи­тель­ная вер­ность идеа­лам. Оши­боч­но.

Ни­ка­кой «вер­но­сти идеа­лам» в здо­ро­вом смыс­ле это­го сло­ва у ма­рио­не­ток нет и в по­ми­не.