![]() Главная Обратная связь Поможем написать вашу работу! ![]() Дисциплины:
Архитектура (936) ![]() |
![]() Санака-Кумар Прабху: “С материальным сознанием в духовный мир не попадешь”
В 90е годы... В декабре Москву посетил Санака-кумар Прабху, один из первых советских вайшнавов. В свое время он не только распространял книги и проповедовал во многих регионах бывшего СССР, но и занимал в российском ИСККОН девяностых ответственные посты. Теперь Санака-кумар Прабху живет дома, в Литве, предпочтя шумной Москве тихий хутор. Между тем, спокойная деревенская жизнь не загасила в нем чувство причастности к судьбе движения сознания Кришны, которое, в его понимании, выходит за конфессиональные рамки. Свой разговор с этим удивительным вайш-навом мы начали с вопроса о том, оправдались ли его надежды на распространение сознания Кришны на одной шестой части суши? Так ли он тридцать лет назад представлял себе будущее ИСККОН в России? «МЫ ХОТЕЛИ, ЧТОБЫ ВЫСШЕЕ ЗНАНИЕ СТАЛО ДОСТУПНО ВСЕМ» Тридцать лет назад у нас, конечно, были другие представления. Их нельзя сопоставлять с тем, что происходит сейчас. Если б нам тогда кто-нибудь сказал, что в России или Литве, откуда я родом, появится хоть какой-то храм и что мы сможем ездить в Индию, то мы бы не поверили. У нас даже мыслей таких не было. Мы готовились не к храмам, не к парикрамам, не к поездкам в дхаму. Мы готовились к тюремному заключению. Вам, как и многим первым советским вайшнавам, тоже не удалось избежать ареста? Меня арестовывали не раз, но держали недолго. В конце концов, возбудили уголовное дело и упекли на полгода. Я получил бы больший срок, но тем временем разразилась «перестройка». Пока я сидел за решеткой, ситуация в стране изменилась настолько, что моя мать пришла в прокуратуру, топнула ногой и потребовала: «Вы его либо судите, либо отпускайте! Сколько можно держать человека без суда и следствия?!» И меня отпустили с резолюцией: «За отсутствием состава преступления». В Литве все было гораздо мягче — это все же Запад, где движение Харе Кришна влилось в жизнь общества без особых проблем. Менталитет даже в советские времена был другой — не столь свирепый, как в России и, тем более, в Закавказье. В те времена представить себе нынешнее состояние нашего движения было невозможно. Другое дело — постперестроечные времена. В начале 90-х, когда мы в России стали законной религией, когда открывались перспективы для многих начинаний, у нас появились более амбициозные мечты. Нельзя сказать, что действительность превзошла наши ожидания — мы мечтали о большем. Но кризис, который случился в ИСККОН в конце 90-х, внес свои поправки. Тогда стало казаться, что будущее будет гораздо худшим, чем то, что мы имеем сейчас. К сожалению, мы лишились — а я все еще надеюсь, что на время — очень серьезных преданных с очень большим потенциалом. Я уверен, что они смогли бы осуществить те мечты, которыми мы жили до 1998 года. Санака-Кумар Прабху В чем состояли ваши мечты? Грандиозные храмы, большие общины, широкое распространение сознания Кришны в обществе. В то время меня, например, не печалила слабая материально-техническая база нашей организации — хозяйственная сторона отступала на второй план. Эти вопросы для меня и сейчас не являются приоритетными, потому что сознание Кришны нельзя свести, скажем, к зданиям. Для нас, преданных того поколения, здания и другие материальные ресурсы не имеют особого значения — мы не ради этого проповедовали. Нас с головой поглощала идея просвещения, потому что люди задыхаются из-за отсутствия знания. У меня с юности были духовные интересы, но найти, чем их удовлетворить, было практически невозможно. Ни книг, ни общения, ни практики — ничего не было. Мной, как и моими друзьями, двигало то, чтобы высшее знание стало доступно всем. Будет храм или не будет — это другой вопрос. Сегодня меня больше всего беспокоит в жизни наших общин определенный дисбаланс внешней и внутренней деятельности. Хорошо, что идет проповедь — нет сомнений, она должна продолжаться. Но если храм в ее результате становится для многих проходным двором — в одну дверь вошел, в другую вышел — то это уже нехорошо. Мы должны в храме учиться духовной жизни. С материальным сознанием в духовный мир не попадешь (разве только — по какой-то особой милости). Духовное сознание мы должны воспитать в себе еще здесь. Отношения духовного мира — это не где-то там. Мы там не окажемся, пока не сможем их реализовать здесь. Иными словами, тут должен возникнуть духовный мир — вокруг нас и в нас самих. «РЕАЛИЗОВАТЬ ДУХОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЫ ДОЛЖНЫ В СВОЕЙ СЕМЬЕ» Пока мы его не смогли здесь создать? А разве смогли? Что меня подвигло приехать в Москву — это, прежде всего, вопрос воспитания подрастающего поколения, которому, по моим наблюдениям, уделяется недостаточно внимания. У нас можно найти уважение к старшим — по крайней мере, внешне оно выражается. Это хорошо, мы должны заботиться о старших. Но нельзя ориентироваться только на них. Они живут прошлым, а мы должны ориентироваться на будущее. А будущее — это наши дети. Мы думаем, что для Кришны важно, что мы делаем на улицах, как мы там служим людям, как мы их приглашаем в забытую ими семью Кришны. Но мы нередко упускаем из виду, что наши дети тоже являются детьми Кришны, как и каждое живое существо. Невозможно найти никакого объяснения тому факту, что мы часто пренебрегаем теми, кто уже находится в сфере преданного служения, ради тех, кто еще в ней не находится. Мы приглашаем людей, говорим им о какой-то защите, о заботе, о любви, о доверии. Но если мы этого не умеем реализовать в своей семье, со своими детьми, которые от нас зависят и в нас нуждаются гораздо больше, чем люди на улицах, то значит, что-то у нас не так. В семье мы учимся строить взаимоотношения, без которых не попадем в духовный мир. В конце концов, это — самое важное, потому что, если мы научимся духовным отношениям, то мы создадим духовный мир здесь. Но преобладающее настроение, которое я наблюдаю у наших преданных, иное — поскорее «свалить» отсюда, то есть получить освобождение.
![]() По всей видимости, речь действительно идет о неумении выстраивать отношения с равными, хотя в вайшнавской традиции — это одно из важнейших духовных правил. А для этого необходимо развивать чувство самокритичности, не так ли? Критика — это очень тонкий лед. Тут важно правильно расставить акценты. Что является залогом нашего успеха в практике преданного служения? Самокритичность. Представьте, если мы на каждом шагу пытаемся оправдывать свои недостатки — на что мы можем рассчитывать? Если мы на каждом шагу вместо того, чтобы честно взглянуть на свои недостатки, на свои слабости, пытаемся не замечать их, оправдать или превратить в добродетели — на что мы можем рассчитывать? ИСККОН — это наше продолжение. Это — не нечто отделенное от нас, это мы сами. Если мы к себе должны относиться критически, то почему к нам так не должны относиться другие? Разве может быть так, что люди с недостатками делают что-то, и результат их деятельности оказывается без недостатков? Нет, то, что мы делаем — экспансия нашего сознания. Соответственно, если мы хотим прогрессировать, то мы должны произвести экспансию нашего критического отношения к своим недостаткам на более масштабную, коллективную часть себя. Беда в том, что мы склонны думать, что это должен делать кто-то другой, а не я. Мы думаем, что исправлением недостатков должен заниматься кто-то другой. Отрицательная сторона критики состоит в том, что мы просто тыкаем недостатками в глаза другим. Но если мы смотрим на окружающие нас недостатки, как на те же анартхи, которые должны вырывать из своего сердца, то мы можем попытаться вырвать их и в более широких рамках поля нашей деятельности. Здоровая самокритика не должна ограничиваться лишь пределами собственного сердца. «МАЛО ГОВОРИТЬ О ЗАБОТЕ, НУЖНО НАУЧИТЬСЯ ЗАБОТИТЬСЯ» Вы долгое время были брахмачари, а потом женились. Как Вы отважились на такой поступок в сообществе, где шафрановый цвет был в моде, а на белое дхоти посматривали свысока? Да, я был брахмачари на протяжении десяти лет, а потом, в 34 года женился. Конечно, по молодости я, как и большинство брахмачари, думал, что всегда буду носить шафран. Я был уверен, что жизнь целиком зависит от моих волевых решений. Раз я так решил, то так тому и быть — просто надо противостоять определенным соблазнам. Но сейчас, уже на основе собственного опыта, я понимаю, что это не так. В молодости мы еще не умеем отличать желание, рожденное умом, от желания, которое коренится в сердце. О разнице между этими вещами хорошо рассказали братья Стругацкие и экранизировавший их «Пикник на обочине» Андрей Тарковский. Герои его «Сталкера» идут в заветную комнату, где исполняются самые сокровенные желания, и главный герой рассказывает попутчикам о своем учителе, Дикобразе, который, отправляя брата на верную гибель, думал: «Хорошо, пусть он погибнет, но я же проникну в эту комнату, где все мои желания исполнятся, а первым желанием будет, чтобы брат воскрес!» Он искренне верил, что это — его сокровенное желание. Но когда он, проникнув в таинственную комнату, возвратился домой, то лишь сказочно разбогател. И только тогда он понял, что им двигало желание разбогатеть. Он просто придумал себе оправдание и пожертвовал своим братом. Испытав шок от такого открытия, он кончил жизнь самоубийством. Брахмачари должны обретать опыт жизни, который помогал бы им отличить желания ума от состояния сердца. Недаром мудрецы всех времен и народов говорят: «Познай себя!» То есть, нужно преодолеть свойственную нам всем склонность к самообману? Конечно! Но это нелегко. Порой на самопознание уходят даже не годы, а десятилетия. Поэтому в каждой культуре обязанность разобраться с уровнем отречения того или иного новообращенного лежит на старших, на опытных учителях, на тех, кто разницу между желаниями ума и сердца постиг на своем опыте. И если старшие, учителя так не помогают своим подопечным, то это — такое же пренебрежение судьбой человека, как и пренебрежение собственным ребенком. Если у ребенка случается в жизни какая-то беда, но он в течение долгих лет по какой-то причине не открывается отцу, а тот даже не замечает, что с ним не все в порядке, то это значит, что под одной крышей живут чужие люди. Это — даже не человеческие отношения и тем более — не духовные, в которых должны преобладать любовь и забота. Просто говорить о заботе еще недостаточно. Забота должна выражаться в конкретных делах. Если наша забота реальная, то тот, на кого она направлена, ответит доверием. Даже дикое животное можно приручить. Оно перестанет от нас убегать и ответит доверием, если почувствует, что мы о нем заботимся. Если же доверия нет, то мы можем говорить о заботе сколько угодно, но налицо факт отсутствия заботы. Чаще всего за такими пустыми разговорами стоит все то же имперсоналистское отречение, которое зависит от волевых усилий. Но это — не наш путь. Исходя из своего опыта, из лично услышанного, прочитанного и пережитого, я могу смело утверждать, что отречение в бхакти — это проявление чистоты и сострадания. Вы сказали в лекции, что именно сострадание, а не религиозность, как считали раньше, делает нас людьми...
Жизнь в миру — это тоже наука, которой люди учатся с малых лет. Мы в ашрамах брахмачари, в основном, учимся умирать, следуя по стопам Махараджа Парикшита, который спросил: «Что должен делать человек, который находится на пороге смерти?» Но он до того изучил науку жизни. Он знал, как нужно жить, чтобы семья была обеспечена, чтобы дети были счастливы и росли порядочными людьми. Он знал, как защищать подданных, как организовать нормальную, гармоничную жизнь государства, а не только своей семьи. Он все это изучил, а когда пришло время, добавил к этому еще и знание об искусстве умирания. Нет сомнений — это знание необходимо. Если человек живет, не понимая, что жизнь является подготовкой к смерти, то его жизнь будет напрасной. Очень важно научиться умирать, но до этого надо научиться жить. И это обучение мы тоже должны обеспечить, мы должны помочь человеку сориентироваться после жизни брахмачари. Он должен получить «прививки», так сказать, выработать иммунитет, который ему понадобится в материальной жизни, чтобы противостоять всем ее инфекциям. Во времена гонений мы жили под девизом: «А что если мы завтра умрем?!» Это хорошо, но надо видеть и альтернативу: «А что, если мы завтра не умрем? Что делать, если придется прожить еще 50 лет или даже больше?» КУЛЬТУРА НЕ ТЕРПИТ НАСИЛИЯ И ОБМАНА Как я понимаю, именно ашрам брахмачари должен воспитывать будущих защитников слабых. Иначе нам не решить проблему незамужних женщин... Глава одного из храмов в Литве как-то сказал, что он старается вообще избегать незамужних женщин потому, что они сеют проблемы вокруг себя. Но в том не их вина, а их беда. У них даже отношения с духовным учителем — это я слышал от самих женщин — становятся ненормальными. Считается, что здоровье общества определяется процентом замужних женщин, то есть нашедших защиту у мужчин. В этом был смысл распространенного в ведические времена полигамного брака, теперь понимаемого неправильно. Мы сейчас воспринимаем многоженство как лицензию на безграничное удовлетворение чувств. Так мыслят те, кто считает себя наслаждающимися, но тот, кто знает, что он — слуга, видит иначе. Рациональное зерно полигамии состоит в том, что каждая женщина в обществе должна быть замужем. Мужчины всегда были и будут в меньшинстве. Не будем сейчас вдаваться в причины, но такова статистика. А если мужчины в меньшинстве, то часть женщин всегда будет незамужними. Решение этой проблемы во многом зависит от женщин. Как в свое время они начали отстаивать свое человеческое достоинство, организовав движение за свои права на образование и работу, точно так же они могут начать отстаивать свое право на замужество. На мой взгляд, культура отношений не только в моногамном, но и в полигамном браке — это то, что помимо прочих благ, мы могли бы дать нынешнему обществу. Решив проблему одиноких женщин, мы могли бы очень сильно оздоровить атмосферу всего общества. Конечно, трудно представить себе, как это можно сделать, не вступая в конфликт с сегодняшними представлениями. Но ведь нынешний так называемый моногамный брак является, в большинстве случаев, фикцией, лицемерием. Мало кто из супругов хранит верность, и зачастую мужчина, вместо того, чтобы брать ответственность за женщину, просто ее развращает. Трудно с Вами не согласиться, но общество, похоже, к такому повороту не готово. Да, именно само общество должно пожелать изменений. Их нельзя вводить искусственно даже при наличии власти и полномочий. Это должно стать элементом культуры, которая, по определению, не должна быть насильственной. И в культуре не может быть обмана, с которым мы сегодня встречаемся везде, в том числе, и в семейной жизни. Полигамный брак не нарушает супружеской верности. Нигде не сказано, что он неугоден Богу. В способности женщин жить под одной крышей семейной жизнью, совместно воспитывать детей и совместно вести хозяйство есть элемент жертвенности. А это и есть основа культуры. Беседовал ВАДИРАДЖА-дас Доверь свою работу кандидату наук!
![]() |