ГЛАВА 7. СВОБОДНОЕ ГОСУДАРСТВО ЗАПАД 9 часть

- Приветствую вас в нашем свободном государстве, – начал Кравцов.

- Здравствуйте, господин Президент. Майор Павел Якименко. Возглавляю делегацию Центральной Линии. Мои друзья сейчас в госпитале. На нас напали по поверхности. Если бы не ваши бойцы, мы были бы мертвы,- поблагодарил за помощь в спасении Павел.

- Я так понимаю, капрал Ковальски со своим отрядом выручил вас? – спросил Президент.

- Так точно.

- Капрал, буду ходатайствовать генералу, чтобы вас повысили в звании, – с радостью сказал Кравцов.

- Служу Свободному Государству Запад! – уверенно ответил Ковальски.

- Майор расскажите, что по поводу конференции? Мне пару часов назад телеграфировал этот проклятый коммунист Антонов, что стоит вас ждать и у вас интересные новости. Слушаю вас.

Павел начал рассказывать о том, что произошло на ТЭЦ и в Сосновке. О том, как спасли девушку на ТЭЦ, как нашли мертвых радистов, а потом отбились от неизвестных. Как попали под обстрел рядом с Парижской на поверхности. Новости сильно удивили Кравцова. Сделав вывод из услышанного, он задал всего один вопрос:

- Павел, скажите честно, война грядет? – спросил почти шепотом Президент.

- Да. Но, мы не знаем, с кем она будет. Мы так же не знаем, выжившие это новочебоксарцы нападают или кто то другой. Но мы знаем, что среди них есть предатель из метро. Без него они бы не смогли так уверенно чувствовать себя на нашей земле, – ответил Павел.

- Значит, надо готовиться. Майор, я обещаю вам, что я лично возглавлю делегацию Запада и буду в намеченные сроки. Запад не останется в стороне от такого события, - дал свое согласие Кравцов.

Павел пожал руку Президенту и пошел в сторону выхода. Майор рассчитывал встретиться с друзьями и посмотреть спектакль в театре. Когда Павел выходил, неожиданно к Президенту вбежал радист. Кравцов попросил говорить его четко, громко и внятно:

- Господин Президент, срочное сообщение от Байконура,- начал радист.

- Докладывай.

- Бронемашина с неизвестными солдатами неожиданно появилась у входа в Лондонскую станцию, – доложил радист.

- Ничего себе! Что еще докладывают? – спросил Кравцов.

- Количество неизвестных от десяти до двенадцати человек. Все они в черном и хорошо вооружены. Это все, господин Президент.

Президент был удивлен. На самую закрытую и зараженную станцию чебоксарского метро наведались неизвестные. Интересно, что им нужно на станции? Не медля, Президент начал отдавать приказы:

- Ковальски, берите своих людей и по поверхности на БТР мчитесь на Лондонскую. Мы должны узнать, что это еще за мать вашу, черные человечки. Так же передайте группе, которая сейчас в Байконуре, чтобы выдвигалась в сторону Лондонской. Совместными усилиями узнать и выбить неизвестных с Лондонской. Считайте, приказ согласован с генералом , – отдал приказы Кравцов.

- Господин президент, разрешите принять участие в операции вместе с капралом Ковальски и его людьми? – спросил Павел.

- Вы тоже хотите узнать кто это? Разрешаю, товарищ майор. Ковальски, лишние бойцы нам не помешают, верно?

- Конечно нет, господин Президент. Распоряжусь выдать дополнительный боезапас, – ответил согласием Ковальски.

- Господин президент, у меня одна просьба будет, – начал Павел.

- Какая? – спросил Президент.

- Позаботьтесь о моих друзьях. Они сейчас в госпитале, господин Президент.

- Мы переведем их в гостиницу. Так же дадим им два билета в театр. Вы ведь никогда в жизни не были в театре, верно? Там почувствуют иной мир.

- Спасибо, господин Президент, – поблагодарил Павел.

- Если это все, тогда вперед, бойцы. Да хранит вас господь, – перекрестился Кравцов.

Театр остался в прошлом. Павел получил шанс узнать, кто скрывается под маской неизвестных. Казалось, вот еще немного и эти ребята попадутся, снимут маски и свои черные плащи, и расскажут, кто они такие. Но их скрытность и манера делать свою работу отлично не давала надежды, что это произойдет в ближайшее время. Прятаться вечно не- возможно. Враг должен был выдать себя. Ведь идеально выполнять работу все время невозможно. Идеально мог выполнять только бог. Но даже он дал сбой, после которого мира не стало, а он не захотел разгребать кашу, которую сам сотворил. Хотя многие по- прежнему задаются вопросом: а существовал ли бог на самом деле?

***

Мальцев шел по Центральной. Уставший. Он уже с трудом держался на ногах. Доклад о своих выводах нужно было сделать. Мальцев наконец-то добрел до кабинета полковника. Мальцев зашел в тот момент, когда полковник пил чай. Настоящий чай остался у таких, как он.

- Ну, наконец- то явился. Почему так долго? –начал Истомин.

- Туннель между Калининской и Центральной был закрыт на час. Там бульдога выкуривали. Как уж он там оказался, не имею чести знать, товарищ полковник, – ответил лейтенант.

- Ладно, проехали. Что там у тебя?

- Полковник… Мы нашли следы у супермаркета… Как я вам передавал по радио, два следа, точно не наши. Таких я в метро еще не видел. А вот третий… след наш однозначно. Причем такую подошву носит несколько человек на центральной… - с разочарованием ответил Мальцев.

- Да, новости не радостные… Уже есть подозреваемые , – заверил Мальцев.

- Кто они? – спросил полковник.

- Их трое: Харитонов, Пономаренко и Кротов, – назвал подозреваемых Мальцев.

- Ты что, с дуба упал? Это наш высший состав Центральной, ну не считая Кротова,- возмутился Истомин.

- Полковник. Только у них такая подошва, это я точно знаю. Кто-то из них не на нашей стороне, товарищ полковник.

- Хорошо, давай начнем разбираться. Харитонов? Он ни как не мог на такое пойти. Он свою дочь любит и вряд ли пошел бы на такое , он не самоубийца. К тому же у него жена умерла. Давай пока его отбросим. Я в нем уверен, – заверил полковник.

- Допустим, так. Как насчет товарища Пономаренко? Начальник разведки последнее время себя странно ведет… А где он был во время нападения? Насколько я знаю, на станции он не был во время нападения на форпост ТЭЦ. Да и к тому же он пропадать стал последнее время… - привел убедительные доводы лейтенант.

- Нехило ты пробиваешь информацию! Слушай, может тебя в разведку Алеш, а? Молодец, знаешь, как и что, где добыть, – похвалил полковник.

- Было бы неплохо. Продолжу дальше. Кротов в это время был на форпосту в Парке Победы. Но может он передал всю информацию заранее?

- Не думаю, товарищ Мальцев. Он тоже надежный человек, – заверил Истомин.

- Товарищ полковник, у него была возможность. К тому же добраться с Парка Победы до ТЭЦ, нужно всего от тридцати минут до часа. Вполне реально, что он мог быть с этими, как их… неизвестными. Все возможно, – снова привел доводы Мальцев.

- В общем, по твоим словам надо разрабатывать двух человек: Пономаренко и Кротова? – спросил полковник.

- Так точно, товарищ полковник. Кто-то из них нас предал. Осталось понять, кто, – ответил лейтенант.

Пока шли доводы и убеждения Мальцева, в дверь постучался товарищ Пономаренко. Худой, в темно серой форме с погонами, человек вошел в кабинета Истомина. В руках у него были папки с какой-то информацией.

- Здравия желаю, товарищ полковник! – отдал честь Пономаренко.

- Вольно, Роман. Что у тебя? – спросил полковник.

- Товарищ полковник, хотел спросить, куда девать папки С-13 и Б-38? Мне они в моем шкафу как-то не нужны. Место занимают.

- Давай сюда, – полковник взял папки и открыв свой собственный сейф, положил секретную информацию в маленький железный кубик. Когда Пономаренко уходил из кабинета, Истомин неожиданно задал вопрос начальнику разведки:

- Товарищ Пономаренко, скажите, где вы были во время нападения на ТЭЦ? – неожиданно просил полковник.

- Я был на Калининской, товарищ полковник. Я добывал данные по поводу человека, которого видели на Тракторном и готовил троих разведчиков, чтобы они отправились к заводу и выяснили все досконально. Потом, когда я уже хотел отправить бойцов, узнал, что на ТЭЦ ведется бой и там наши гибнут, - с неуверенностью ответил Пономаренко.

- Ясно, товарищ капитан. Можете идти, – разрешил полковник покинуть комнату начальнику разведки.

Пономаренко быстро удалился из кабинета. Мальцев, наблюдая за капитаном, сразу сделал настороженный вывод:

- Он нервничал. Не нравятся мне его ответы. Что ж он тогда на помощь не пошел? Я когда прибыл, думал Калининские бойцы первыми будут, а они позже меня подоспели. Не чисто тут, – насторожился Мальцев.

- Я тоже заметил, что отвечал он больно не уверенно. Темнит он, – заметил Истомин.

- Я вам говорил, товарищ полковник, что он странный тип, – убедил полковника лейтенант.

- Вот что сделаем. Тебя я освобождаю от всех дежурств на поверхности. Будешь разрабатывать Кротова и товарища Пономаренко. Сначала узнаешь, где был Пономаренко во время нападения на ТЭЦ. Потом копай под Кротова. Наша задача, Мальцев, выяснить кто предатель и разобраться с ним до того, как будет конференция. Я уверен, что предатель уже слил неизвестным информацию о том, что мы собираем конференцию. Медлить больше нельзя. Время сейчас работает против нас. Я думаю, Громов и Якименко должны уже быть на Западе. Алексей, я рассчитываю на тебя. Мне больше не на кого положиться. Верные мне люди сейчас в другом конце метро. Выполнять, – завершил приказ Истомин.

- Выполняю, товарищ полковник, – ответил Мальцев и направился к выходу.

Полковник после ухода Мальцева снова заварил чай. Всем, кроме обычных людей, уже было понятно – приближается война. И она уже приближается не обычными шагами, а семимильными. Но как воевать, если ты не знаешь, кто враг, а среди своих товарищей, с которыми проживаешь остаток жизни под землей, предатель. Кто же он, человек, выбравший не ту сторону войны? Почему он предал всех жителей Центральной линии? Догадок и мотивов можно привести множество. Полковник, сидя на своем мягком диване, рассуждал об этом. Он понимал одно, сейчас все зависит от людей, которые собирают все метро для конференции, и человека, который как следователь, ищет лицо, совершившее измену родине. В прошлой жизни за такое дали бы двадцать лет тюрьмы. В нынешней жизни у людей за такое было два пути – смерть или смерть через изгнание. Хотя вывод один – смерть.

***

Спустя несколько часов после того, как Громов пришел в себя, его вместе с Дарьей перевели в гостиницу. Меленькая комнатка три на два метра. Справа кровать, слева плеер для музыки, книги, чашки для чая, плакаты каких-то лидеров государств. В центре маленький столик на двоих, на котором располагалась миниатюрная лампа еще с 80-ых годов. Опять романтическая атмосфера. Громов уже это проходил.

У Громова находился помощник президента Васин. Он и сообщил, куда пропал Павел:

- Майор Якименко отправился на операцию вместе с рейнджерами капрала Ковальского. Он вернется, как только завершится операция, капитан, – ответил Васин.

- Какая операция? Что произошло? – продолжал спрашивать Громов.

- Капитан, на нашей заброшенной станции Лондонской объявились неизвестные люди в черных плащах. Понимаете, Лондонская зараженная и заброшенная станция. Президент и Конгресс не хотят, чтобы из этой станции неизвестные что-либо вынесли. Да и кто му же непонятно, зачем вообще туда сунулись, – продолжал отвечать помощник Президента.

- А вам есть что скрывать? – спросил Громов.

- На этот вопрос у меня нет компетенции. В вашем распоряжении гостиница на два дня, так же вы можете посетить театр. Сегодня вечером в девять часов будет “Идиот”. Там для вас забронировано два места. Если вам что-то понадобится, спросите у руководителя отеля. Вам выдадут все, что вам нужно,- закончил Васин.

- Хорошо, спасибо.

Васин покинул маленький номер. Громов остался сидеть один. Дарья ушла купить продукты и опять приготовить вкусную картошку. Громову начинала нравиться обстановка. С того момента, когда они посидели, поели картошку перед поездкой по метро, он не готовил сам довольно долго, хотя живя один, готовить научился. Громов видел, как девушка хочет, чтобы она понравилась Громову, но она не знала, что он в нее уже давно влюблен. Спустя десять минут девушка вошла в номер. Она снова принесла что- то вкусное. Аромат грибов и картошки выдавал блюдо.

- Саша, давай поедим. Я тут приготовила, пока ты общался с товарищем, – сказала девушка, держа в руках кастрюльку.

- Давай. Я голодный, как волк, - с радостью потирая руки, сказал Громов.

И вот как будто это было вчера. Они снова в спокойной атмосфере сидели и ужинали. Вместе они спокойно поедали блюдо, приготовленное Дашей, пили чай, который согревал их обоих. Вели беседы на разные темы:

- Как думаешь, Павел на долго в эту операцию? – спросила Даша.

- Если там наши “знакомые”, то надолго. То, что живым вернется, это однозначно тебе говорю, – заверил Саша.

- Он сильный, согласна. Но почему они нас преследуют?

- Мы хотим собрать все государства метро на конференцию. Скорее всего, неизвестные знают об этом и хотят не допустить этого. Мы сейчас, как мишени. Нам нельзя подниматься на поверхность потому, что неизвестные объявили на нас охоту, – ответил Громов.

- Ты прав. Подожди, получается, если собираем все государства, значит…

- Война неизбежна, Даша. Мы не сможем победить, если не объединимся. Если думаешь, что Центральная линия так сильна, ты ошибаешься,- с грустью ответил Громов.

- Но мы уже воевали. Точнее, была война… Но почему сейчас? Почему снова? – прослезившись, спросила девушка.

- Это другая война. Это не Союз и не Запад. Это будет битва чебоксарцев против чужих. Не плачь, Дарья. Мы победим, я знаю. Мы никому не отдадим нашу землю, дом, родных, близких. Мы крепки духом и в этом наша сила, – закончил Громов.

Девушка сидела немного расстроена. Приближающаяся война снова унесет жизни. Унесет жизни тех, кто будет воевать, кто не захочет отдать последнее, что у него есть. Продолжая свой вечер, Громов и Даша постарались забыть на время о войне. Они хотели жить, как раньше говорили, “сегодняшним днем”. Ведь завтрашнего может уже не быть. Постепенно разговор перешел на ту тему, на которую должен был состояться еще раньше:

- Скажи, а кто у тебя близкие люди? – спросила Даша.

- У меня их двое, – уверенно ответил Громов.

- И кто же? – продолжала спрашивать девушка.

- Павел и ты.

- Я? – спросила Даша, сев рядом с Громовым.

- Я не смогу себе простить, если что-то с тобой случиться. Я просто застрелюсь, – ответил Громов.

- Когда тебя притащили сверху бойцы Запада, я подумала, что тебя… Мне так больно было, – ответила Даша.

- Даш, я давно хотел сказать… Я люблю тебя. Я полюбил тебя еще там, на Центральной, когда впервые увидал тебя. Когда я нашел тебя в супермаркете, я был счастлив, как никогда, хоть и не знал твоего имени и кто ты есть. Я просто… Громов не успел закончить все, что хотел сказать. Даша нежно поцеловала его, а потом призналась Громову:

- Я тоже тебя люблю.

Признавшись, они больше не могли терпеть. Громов и Дарья пали в объятья друг друга. Им уже ни что не мешало. Ни приближавшаяся война, ни приказы Центральной, ни будущее, которое наступит через несколько дней. Они хотели жить сегодняшним днем. Они просто хотели любить друг друга. И они любили. Они любили так, как могут любить друг друга любящие люди.

Они лежали вместе уже третий час. Обнаженные, прикрытые пледом, в обнимку. Они прижались к друг другу так, как будто в номере было очень холодно. В номере и на станции была тишина. Влюбленные просто наслаждались жизнью. Никто из них не знает, что будет завтра. Им хочется быть вместе как можно дольше. Даже под землей люди не разучились любить. Значит, для человека еще не все потеряно. Если человек продолжает любить, значит выкарабкается. Когда-то это фразу сказал один философ. Только где теперь этот философ?

Громов по просьбе Даши встал и поставил диск без названия, который лежал здесь в номере. На магнитофоне зазвучали песни под гитару. Часть из них были веселыми, часть грустными, часть про войну и в конце пошли про любовь. Одна из песен неожиданно привела любящих в себя:

Лестница здесь. Девять шагов до заветной двери.

А за дверями русская печь и гость на постой.

Двое не спят. Двое глотают колеса любви.

Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.

Час на часах. Ночь как змея поползла по земле.

У фонаря смерть наклонилась над новой строкой.

Двое не спят. Двое сидят у любви на игле.

Им хорошо.Станем ли мы нарушать их покой.

Нечего ждать. Некому верить.Икона в крови.

У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой.

А двое не спят. Двое дымят папиросой любви.

Им хорошо. Станем ли мы нарушать их покой.

Если б я знал, как это трудно – уснуть одному.

Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно.

А так все идет.Скучно в Москве и дождливо в Крыму.

И все хорошо. И эти двое уснули давно.

Даша и Громов узнали это песню. Эту песню исполнила так понравившаяся группа Сплин. Они могли слушать песни этой группы часами и даже днями, если бы им позволило время. Казалось, они похожи во всем. Но дело было не в интересах и чем-то еще. Они просто любили друг друга.

- Хорошая песня. Прямо про нас с тобой. “Двое не спят. Двое сидят на любви на игле” – шептала Даша.

- Это точно. Жалко, что ни Москву, ни Киев не увидим… Красивые, наверно, города были, – шептал Громов.

- Мне не важно, какие там были города и как они выглядели. В другой жизни мы бы вряд ли встретились. Давай просто будем жить сегодняшним, – попросила Дарья.

- Давай,- ответил Громов.

Взяв небольшую паузу, девушка продолжила разговор:

- Скажи, а ты будешь любить меня вечно? – спросила шепотом Даша.

- Я буду любить тебя до конца дней своих. И сделаю все, чтобы увидеть твое прекрасное лицо. Будь хоть война, хоть буря или нашествие мутантов. Я буду всегда с тобой, где бы я не был. Понимаешь… Я никогда не встречал девушку, которая сможет меня полюбить таким, какой я есть. Я благодарен судьбе, что встретил тебя.

- И я благодарна судьбе за то, что в моей жизни есть ты.

Они так и остались лежать вместе. Любящие друг друга спустя несколько минут уснули, под песни о любви и с тишиной за дверью. Любовь всегда была и будет. Громову стало легче. Девушка, которая ему нравится, ответила взаимностью. Он знал, что он ей нравится, но что она тоже его полюбила, не думал. В его жизни появился человек, которого он боялся потерять. Дарья стала ему так же дорога, как Павел. У них была любовь. Взаимная любовь, что бывает нечасто. Даже в таком мире. Любовь - это как наркотик. Один раз подсел, а слезть потом с такого наркотика невозможно.

***

Павел поднялся на поверхность вместе с Ковальски и его десятью бойцами. На улице вместо солнца уже был дождь. Самый настоящий ливень. Капрал удивлялся этому дождю, как ребенок. С другой стороны, прожив под землей двадцать лет, будешь удивляться не только дождю. Все они погрузились на БТР-80. Старый проверенный русский бронетранспортер был надежен во всех отношениях.

Как в машину все загрузились, они поехали по гражданской улице. Бронетранспортер ехал по разбитой дороги. Назвать поездку комфортной было сложно. Машину и ее пассажиров трясло по полной. Майор тем временем начал расспрашивать капрала:

- Слушай, капрал, а почему у тебя фамилия Ковальски? – спросил Паша.

- Мой отец поляк по национальности. Я его тогда на остановке ждал, когда судный день наступил. Он так и не приехал… - с грустью ответил Ковальски.

- Сочувствую, брат. Ты не расстраивайся, может твой отец найдется? Вот мой друг своих родителей ищет. Так они к нему во сне приходят, говорят, жди, увидишь нас скоро. Моя девушка гадалка тоже говорит, живы они, – подбодрил капрала Паша.

- Твоя девушка случайно не с Афанасьевской? – спросил Ковальски.

- Да. - ответил Павел.

- Слушай, может ты тогда ей фотографию бати покажешь, а она скажет, жив он или нет? – Ковальски достал фотографию отца.- Ты ведь все равно с ней увидишься. Я к тебе на Центральную потом приду, – закончил Ковальски.

- Хорошо, брат,– дал согласие Паша.

Закончив разговор, Павел сел рядом с водителем бронетранспортера. Слева от дороги был район Байконур. Ряд домов, построенных на склоне горы. Мертвые, пустые заброшенные жилища жителей Байконура. Через один дом виднелись люди. Они находились на четвертом этаже дома. Это и был форпост Запада. Бойцы форпоста так же должны были выдвинуться в сторону Лондонской.

Чуть дальше Байконура появилась церковь. Это была церковь в Честь Иконы Божией Матери Взыскание Погибших. Храм был построен в начале двухтысячных. Храм был освящен тогда самим Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II при архиепископе Чебоксарском и Чувашском Варнаве и президенте Чувашской Республики. Храм возвышался над домами района Байконур. Символ русского православия и чистоты русской души. Сейчас храм уже напоминал заброшенный музей. Говорят, по началу форпост Запада находился в этой церкви. Все было нормально, пока оттуда не стали приходить бойцы, которые не осознавали реальность. Впоследствии они кончали свою жизнь либо через петлю, либо пулей. После такого рода смертей форпост решили перевести в дома Байконура.

БТР, проехав мертвую Гражданскую улицу, свернул направо. Именно в пятьдесят первой школе находился вход на Лондонскую. Подъезжая к школе, как ни странно, пассажиры бронетранспортера не нашли машину неизвестных. Павел уже ничему не удивлялся, а вот солдаты Запада похоже не понимали, что происходит. Бойцы начали выгружаться, а Ковальски и Якименко остались в машине, чтобы выйти на связь с Парижской.

- Париж, Париж, я Лондон, прием…

- Лондон, Париж на связи! Говорите, прием… - ответили на другом конце радио.

- Париж, тут чертовщина какая-то. Машины неизвестных нет. Повторяю, машины неизвестных нет. Вход в на станцию открыт. Жду указаний, – доложил капрал. Через несколько минут у рации раздался отчетливый голос.

- Лондон, приказываю обследовать станцию и ждать подкрепления, как слышите, прием? – спросили на другом конце.

- Париж, приказ понял. Где подкрепление, вашу мать? – спросил со злостью Ковальски.

- Лондон, у парней Чарли на Байконуре проблемы с техникой. Они прибудут, как только смогут, – ответили с Парижской.

- Париж, ответ принял, до связи ,- ответил Ковальски и выключил рацию.

Они вышли с бронетранспортера и направились ко входу в Лондонскую. Пятьдесят первая школа стала убежищем и одновременно могилой для тех, кто выжил на этой станции. Если бы не ученые, жизнь была бы на станции. Ковальски и остальные нашли центр школы и подошли к гермоворотам. Как ни странно, гермоворота были открыты снаружи. Стоящие бойцы были в шоке. Открыть гермоворота снаружи не каждому под силу.

Неужели у неизвестных есть такие средства, которые позволят им открыть все? Павел начал осознавать, что эти люди могут все, и то что гермворота закрыты – это не гарантия того, что ты в безопасности. Солдаты Запада начали спускаться в в мертвую станцию. Паше казалось, что ступеньки не кончались. Но вот этот момент настал.

Павел был изумлен. Станция была окутана зеленой пеленой, стены, на которых следы человеческой крови, остатки костей в некоторых местах. Запад уничтожил своих жителей, не взирая здоровы они или нет. После такого разве люди имеют право на жизнь? Право на то, чтобы выбраться наконец из под земли и вернуть прежнюю жизнь? После увиденного Павлу казалось. что нет.

Солдаты, обследовав станцию полностью, убедились, что неизвестные перерыли все, но так и не нашли, что искали. Павел и остальные по приказу Ковальского начали прочесывать комнаты когда-то живших там людей. В каждой комнате было что-то особенное. И вот Павел наткнулся на очень странную комнату. Формулы, бумаги, перевернутый шкаф. Майор начал легко простукивать стол и вдруг услышал, что в одном месте стола пусто. Майор начал искать, как открыть тайник. Спустя минуту, когда Паша открыл тайник, из него вывалилась тетрадка. Это оказался дневник профессора Симонова. Того самого профессора, который якобы создал сыворотку против радиации. Тогда людям казалось, что подземная жизнь закончена. Павел начал читать записи:
Тридцать пятый день эксперимента:

У добровольцев после приема Н-34 наблюдается отличное самочувствие. Люди все так же готовы принимать сыворотку и держаться на поверхности длительное время. Признаков геомутации не наблюдается. Эксперимент проходит нормально. Они еще не знают, что я всех обманул. Жителей этого проклятого города ждет самая жестокая учесть из всех, которых можно придумать.

Павел продолжал листать страницы в надежде узнать ,что же все таки сотворил Симонов.
Шестьдесят четвертый день эксперимента:

Я почти получил готовых бойцов, которые уничтожат остатки человеческой цивилизации. Человек не имеет права на жизнь. Он доказал это, когда нажал на красную кнопку. И после такого человек еще хочет жить? Однозначно, нет. И человек заплатит за все свои грехи.

Восьмидесятый день эксперимента:

Несчастный Кравцов дал мне еще около тысячи добровольцев. Теперь я точно уничтожу остатки выживших. Через десять дней мои люди станут мутантами первого уровня Н-1. Ни Запад, ни коммунисты ни Центральная линия меня не остановят. Скоро они узнают, что такое “судный день”!

Сто первый день эксперимента:

Предатель Смирнов сказал, что здесь творится, жителям несчастного Запада! Скоро они придут. Я должен подготовить свою армию мутантов к отражению атаки. Мы должны выполнить миссию, данную антихристом! Мы должны уничтожить все старое и построить новое. Мы сможем это сделать.

На этом дневник заканчивался. Паша был в ужасе. Из-за идей антихриста обмануть всех и устроить еще один апокалипсис. Симонов был болен психически. Нормальный человек такое писать не будет. Все прочитанное становилось на свои места. Эта сыворотка была создана, чтобы не дать людям возможность снова вернуться на поверхность, а чтобы создать из них мутантов. Профессор Симонов путем обмана хотел всех выживших превратить в мутантов, но один профессоров все понял и рассказал о том, что творится на Лондонской. Эти записи свидетельствовали, что Кравцов и его государство не все контролировали на самой западной станции своего государства. Паша надеялся, что Запад учел свои ошибки прошлого. К Павлу подошел Ковальски и Павел не медля отдал дневник профессора доверенному лицу Запада.

- Капрал, это передашь Президенту. Тут от написанного вырвать может, так что не читай сам, хорошо?

- Хорошо, капитан. Мои люди ничего не нашли, но следы неизвестных здесь были. Они скорее всего искали записи и формулы профессора. Но они уже давно стерты. И уничтожены. Пойдемте, товарищ майор. Нам здесь больше нечего делать.

Павел с грустью покидал Лондонскую. Теперь он считал, что Кравцов поступил правильно. Если бы он не уничтожил Лондонскую, чебоксарцы бы вряд ли существовали и жили дальше. С другой стороны Пашу интересовал вопрос, а выжил ли Симонов? Павел с трудом верил, что профессор погиб. Ведь его записей и формул, кроме дневника, так и не было обнаружено. Второе, что расстраивало Павла, неизвестные опять ушли. Опять не дали снять с себя маску. Счет пока равный, но как только метро объединится – баланс сил изменится.

ГЛАВА 8. НАСЛЕДИЕ ПРЕДКОВ

Чебоксарское метро, как его стали называть в последствии, появилось не на пустом месте. О том, как оно появилось, пытались узнать в первые годы катастрофы. Но узнали спустя десять лет. Сталкеры – люди, выбирающиеся на поверхность в поисках того, что будет стоить очень дорого под землей, нашли ответ на этот вопрос. Ответ был в документах, которые полковник Истомин и его люди не сумели сжечь, спрятать и, наконец, скрыть.
Все началось в СССР. После Второй Мировой войны советская армия стала самой сильной в мире, разгромив фашистских оккупантов. Страна - победитель, страна - герой, несломленный великий советский народ. Казалось, наступил мир. Но Запад, стравив Германию и СССР, чтобы расколоть нашу Родину, получил не тот исход войны, который был нужен Вашингтону и Лондону. Еще вчера союзники делили Европу на сферы влияния, а сегодня стали заклятыми врагами. Баланс сил изменился в этом же году.

16 июля 1945 произошло первое успешное испытание атомной бомбы на полигоне в штате Нью-Мексико, США. Этот день стал точкой отсчета до судного дня. Шестьдесят восемь лет - столько оставалось прожить человечеству. Человек создал атомное оружие, чтобы себя им уничтожить.

Успешно испытанная американская атомная бомба, созданная при участии немецких ученых, дала старт гонке вооружений. Атомное оружие было намного эффективнее человеческой силы, танков, самолетов и других видов оружия. СССР естественно не отстало от США, и через четыре года создало свою атомную бомбу. Многие считали, что если будет противовес между супердержавами, то на планете будет мир. Эти многие ошиблись. Один из людей все-таки нажал красную кнопку.

Когда у сверхдержав появилось атомное оружие, тут сразу и понадобились бомбоубежища. В крупных городах СССР начинается строительство крупных бомбоубежищ. Если в Москве и Ленинграде это стало метро, то в таких городах, как Нижний Новгород и Чебоксары, ими стали бомбоубежища. Если жителям Ленинграда было знакомо понятие “бомбоубежище”, то для других это было в новинку. В Чебоксарах в 1950-ых годах при численности населения сто тысяч человек, было построено всего три бомбоубежища: в центре, в районе тракторного завода и в новоюжном районе города. Убежище под тракторным заводом так и осталось загадкой: нынешние выжившие пытались найти вход в знаменитое убежище, но ни сталкеры, ни другие найти так и не смогли. Убежище было знаменито тем, что под тракторным заводом, как утверждали выжившие военные из органов сгинувшего государства, есть огромные запасы оружия, медикаментов, продовольствия. Каждый год коммунисты, центральные, западники, националисты ищут на тракторном заводе вход в то самое убежище, чтобы найти послание предков. Страшно представить, какая война будет, если это убежище все-таки найдут.