Quot;И никакие оковы... "

Холодновата она была с утра, эта вода, но Герреру это только нравилось. Почти наступило лето - как можно упустить возможность так прекрасно начать утро?

Проснулся он рано - едва взошло солнце, после чего развел костер и повесил над ним одного кролика. Он не смог избавиться от привычки добывать пищу самому, несмотря на то, что великодушный герр Анистон нагрузил ему огромный рюкзак с едой. Там и сыр, и кровяная колбаса, белый хлеб, овощи, солонина, да и ещё много чего. Вина разве что не было - но Геррер явно сейчас думал не об этом.

Пока жарился кролик, Геррер решил искупаться в находящемся рядом озерцом. Странно, что ночью, ложась спать, он не заметил его. Утро преподнесло весьма приятный сюрприз. Вода-то ведь ледяной показалась сначала - но чего ещё нужно такому, как Геррер?

Приятно запахло жареным мясом. Совсем скоро Геррер отведает его, хотя даже мясо порядком поднадоело ему. Порой Герреру казалось, что его призвание - это охотник, а не бродяга совсем, коим он и является. А может быть, тогда его жизнь сложилась бы лучше, чем сейчас? Всё может быть.

Пожалуй, пора вылезать - даже такой крепкий парень, как Геррер, мог простудиться в этой воде. Нелепо вышло бы, если ему не позволит спасти мир простуда...

Однако острый слух Геррер услышал стук копыт совсем невдалеке. Кто-то вышел на его след? Углуки? Слепые Охотники? Или же простой проезжий?

Геррер притих. Дым от костра явно уже выдал то, что кто-то находится здесь, скрываться смысла не было. Да ещё и одежда на берегу, и рюкзак с едой... И оружие находится у костра. Ох, нелегко придётся, если вдруг нападут.

Но это была не толпа воинов, углуков или Слепых Охотников, а всего лишь девушка. Девушка, о которой он ещё не успел забыть... И без которой он сравнительно неплохо провел последние часы.

- Ты ли это, Гельфида? - с легкой улыбкой на лице спросил Геррер.

- Нет, я проезжий призрак, - ответила она. Вроде бы и шутка это была, только вот никакого намека на веселье у Гельфиды на лице не было. Она была предельно серьёзна. И от того казалась ещё смешнее.

Неожиданно Геррер понял, что в воде он полностью голый, а вода настолько чиста, что даже прозрачна... Интересно, Гельфида что-нибудь видит?

- Зачем ты вернулась? - крикнул ей Геррер, всё ещё думая, как бы спрятаться и исправить это неловкое положение.

- По-моему я всё уже говорила. Тогда, в Обсерватории.

- Подойди поближе, я тебя плохо слышу! - крикнул Геррер и поманил рукой.

Что он делает? Он же ведь и сам хотел спрятаться от неё, а теперь подзывает ближе.

- Меня зовёт голый варвар. Замечательно, - проворчала Гельфида, но всё же спустилась с Воронки и подошла к берегу.

И зачем она нацепила сверху ещё и черный плащ с капюшоном? День же обещает стать жарким... Да ещё и высокие черные сапоги...

- Как ты оказалась здесь? - снова спросил Геррер. Теперь он уже вполне хорошо видел и слышал Гельфиду.

- Разве ты не знал, что никакие стены и ничьи запреты не смогут меня удержать?

- Разве что только догадывался...

- Мне показалось, что дед хотел сделать из меня принцессу в башне. Он даже запретил мне покидать пределы Обсерватории. Мне это показалось сущим зверством.

- По моему сущее зверство - это участвовать в том, в чём участвуем мы.

- Это свобода, а не зверство. Дед искренне был уверен в том, что у него получится меня удержать. Но я знаю Обсерваторию не хуже, чем он, и знаю почти все её потайные ходы.

- И где же находился твой? - спросил Геррер.

- В окне, - улыбнулась Гельфида и эта улыбка показалась ему очень милой.

- Прямо в окне? Может быть ещё в самом высоком окне?

- Почти. Слишком долго тебе всё рассказывать Геррер, и выдавать все тайны нашей башни я тебе не горю желанием.

- Боишься, что я переметнусь на другую сторону и выдам тайны твоей Обсерватории углукам?

- В таком случае придётся убить тебя, - ухмыльнулась Гельфида.

- У тебя ещё будет шанс...

- Тебе не холодно? – спросила у него Гельфида.

- Я бы сказал, что мне прекрасно, - ответил Геррер и немного приподнялся.

А без одежды он смотрелся гораздо лучше, чем в ней. И мышцы у него неплохие – чего не скажешь о бесформенных тушах солдат Обсерватории. К слову, на мощной груди Геррера красовался длинный шрам, но отчего-то казалось, что он его только украшал.

- Ту сумасшедший варвар, если решил залезть утром в озеро! Я вообще не думал, что ты моешься когда-нибудь.

- Я моюсь не реже тебя, Гельфида, - с улыбкой ответил Геррер.

- Не думаю, что это так, - бросила Гельфида, хотя ей всё ещё нравилось его тело. И шрам.

- Но сейчас я в оде, а ты нет. Ты ещё не мылась сегодня ни разу.

- День только наступил!

- А ты ещё не мылась! – пытался её подзадорить Геррер. – Полезай-ка тоже сюда!

- Нет! Ты сумасшедший…

- А ты немытая. Полезай, Гельфида! Вода просто чудо!

- Холодно…

- Не знал, что ты боишься холода. Углуков не боишься, а холода боишься.

- Углуки хотя бы не холодные.

- Твоё тепло согреет всё озеро.

Чем дольше Гельфида спорила с Геррером, тем больше понимала, что и сама не хочет спорить. Вдруг неожиданно захотелось освежиться, и она сама не понимала, почему на неё так резко нашёл жар.

Она скинула с себя ту одежду, что была на ней, и прикрыв грудь руками, медленно зашла в воду. И почему Геррер с таким взглядом пялится на неё? Он что, голую девушку уви-дел? Хотя вообще-то увидел… Но вода-то слишком холодная, чтобы девушка нравилась ему настолько.

Ей пришлось резко окунуться в неё, и она почувствовала, как сотни кинжалов впиявились в её обнажённое тело. Но через пару секунд они отпустили, её и она почувствовала то, что ей стало хорошо. Вода была адски холодной, но в целом приятной. Хотя всё равно какой дурак полезет в ранее утро в воду! Ещё май не закончился.

- Все варвары так делают? – спросила Гельфида, приблизившись к Герреру. Ей всё равно было очень стыдно, за то, что она голая, поэтому она всё ещё сжимала свои руки у груди.

- Не только варвары. И именно поэтому я здоров и редко болею.

- Я тоже никогда не болею. Хотя не прыгаю в воду с раннего утра.

- А если бы прыгала, то была бы ещё здоровей.

И Геррер улыбнулся. И почему ей именно сейчас понравилась его улыбка? И почем уона настолько близко стоит к нему – обнаженная и смущенная?

- Я бы никогда не прыгнула в воду, как варвар, - пролепетала она, и уже сама поняла, как изменился её голос.

- Но ты уже здесь. С варваром, - сказал Геррер, приблизившись ещё поближе. Тут его грудь казалась ещё мощнее, и зачем-то хотелось потрогать его шрам.

- Я не… Совсем не…

Но губы сами потянулись к нему, а его губы – к ней. Синхронно, будто бы кто-то ими управлял. Сейчас Гельфида уже не была себе хозяйкой , она просто разучилась думать.

Но ей подсознание не разучилось.

- Я хочу есть, - неожиданно пробормотала она, сама понимая, что возможно и зря это сделав.

- Прямо сейчас? - спросил Геррер, и он, и его грубые губы отпрянули.

- Я как раз собиралась тебе это сказать.

Она адскими усилиями старалась не думать о том, что почти случилось. Конечно же, холодная вода не позволила бы зайти им слишком далеко, но мало ли кто знает этих варваров и на что способны они!

Так будет с каждым».

В первый день лета на главной площади Бурейдена уже не было цирка. Не было никакого развлечения или чего-то подобного.

В самом центре каменного помоста стоял Принц Королевства, а его окружали многочис-ленные стражники, а так же лорды. Снова собрались чуть ли не полгорода, и Солона это радовало больше всего.

- Приветствую вас, народ! – воскликнул принц.

Кое-кто его тоже поприветствовал, кто-то же вообще оставил без внимания, а некоторые прокричали, что он умалишённый. Но Солона это не расстроило – это же не прозвище нового принца, это прозвище старого.

- Новое время требует и новых правил. Город, в котором вы живёте, Королевство, которым правит моя мать-королева, требует большой защиты.

Многие в толпе закричали слова поддержки, а остальные просто не ожидаи таких слов от этого принца. Нос Солона был всё ещё опухшим и не очень красивым, но он очень надеялся скрыть это от народа.

- Как всем известно – вчера нами был арестован и посажен под стражу молодой лорд Арриен. Возвещаю вас – Арриен был преступником и мошенником, который стремился не к правде, но ко лжи.

Солон очень боялся забыть те слова, что составил для него лорд Багратир, мастер над законами при замке. Он учил их очень долго, но даже сейчас его голос дрожал.

- Город не должен терпеть преступности! – кринул громко Солон. – Наше королевство не зря называется свободным. Свобода для нас превыше всего. Я хочу, чтобы лорд Арриен стал примеров для других обманщиков и изменников.

Народ дружно поддержал его. Похоже, что противников у Арриена было немало, и не одного лишь Солона он раздражал.

- Повесить его! – закричал какой-то храбрый мальчишка.

- Нет! – решительно ответил Солон. - Смерть не доказывает ровным счётом ничего. Милосердие – это лучшая сторона любого правителя. Милосердие решает всё. Но лорда Арриена нельзя выпускать из-под стражи! Город кишит преступниками! Грязью! Пороком! Мы вместе должны очистить его. Королева, принц и их народ!

Эсгрибур с суровым лицом стояло рядом, и не демонстрировал никаких эмоций. Однако рука его всегда была на мече – на тот случай, если народ вдруг взбунтуется и решит напасть на принца.

- По решению Правящего совета, - произнёс Солон. – Лорд Арриен будет оставать под стражей до тех пор, пока его семья не уплатит десять тысяч флоринов в королевскую казну!

Эти слова спровоцирвоали волнения в толпе. Даже самый последний простолюдин знал, что десять тысяч – это просто безумно огромные деньги. Они даже для королевской семьи огромные, несмотря на других лордов, тех, что меньше значимостью.

- Так же выходит новый закон о преступников! Всякому, кто сможет поймать преступ-ника, объявляется награда в пятьдесят флоринов! Тому, кто сможет принести голову преступника – двадцать пять флоринов!

- Почему нельзя их убивать? – спросил кто-то из толпы.

- Можно. Но лучше не надо. Королевству нужны живые силы, а не мёртвые. Если кто-то из семьи Ариенов слышит меня – вникните в эти слова! Не будет прощения вашему лорду, если мы не получим выкуп!

Толпа мгновенно взвизжала. Сам Солон же больше не хотел находиться здесь – он и без того устал. И толпу любил не очень – она только лишь досаждала его своими криками и своей похожестью друг на друга.

Она постепенно стала расходиться, когда принц наконец-то ступил с помоста. За ним снова волочились десятки слуг, но Солон не обращал на них никакого внимания.

Подле него и наравне с ним шёл лишь только лорд Эсгрибур. Он был сегодня слишком красиво одет, что не очень походило для пожилого лорда. Аккуратность он, конечно, любил всегда, но вот дорогие одежды не очень.

- Ты уверен в правильности того, что ты делаешь? – поинтересовался он.

- Да, - ответил он. – Почему раньше ни у кого не доставало смелости на что-то подобное? Я, конечно, не помню барона Арриена, но сразу понял, насколько гнила его натура…

- Одним Арриеном не отделаешься, - сказал Эсгрибур. – Каким бы влиятельным он в этом городе не был, всегда найдутся и более влиятельные.

- Королевская семья самая внимательная, - уверенно ответил Солон.

- Только лишь по своему праву. Ты это поймёшь скоро…

- Сама судьба обязала меня быть защитником государства и его народом. И народ не станет меня любить, если я не буду замечать их невзгод.

Эсгрибур явно не разделял энтузиазма Солона.

- Арриен ничего не значит, - сказал он. – Ты охрану-то его видел? Ни доспеха, ни меча. Годны разве что в тавернах вышибалами быть, да и то, если повезёт.

- Но они неплохо тогда мои бока помяли, - сказал Солон. – До сих пор чешется.

- Знаешь, почему мой герб – голова волка? – спросил Эсгрибур.

- Наверное, знал, но забыл.

- Потому что в бою я побывал немало. И герб выбрал себе сам. Волк – животное, которое не сдаётся никогда. Но в то же время волк означает не безрассудство, а мудрость. Я выживал не только потому, что кидался на врага и рвал ему глотку зубами, а потому что знал на кого кидаться. И жизнь свою просто так не отдавал, лишь бы блеснуть храброс-тью. Я – старый волк.

- Я понимаю, о чём вы говорите, - сказал Солон. – Вы – старый волк, я – молодой волчёнок и ещё многого не знаю. Но если кто-то потянется за Арриеном, я арестую и их.

- Безрассудство – не лучшее качество.

- Нечестность тоже, - отвтеил Солон, намекая на Арриена.

Площадь находилась совсем недалеко от Аглун Хед, поэтому принц и свита очень быстро добрались да замка. Несмоненно, Солону не очень нравилось то, что за ним волочится целая толпа народа – он был к этому просто не привычен, ведь месяц назад он был простым оборванцем из Академии!

Однако после того, как на Солона тогда напал Арриен, он не решался ходить в одиночку по городу. Ведь его «борьба» только-только началась. А людей вроде Арриена тут точно немало.

Сегодня снова светило солнце, да ещё и ярче, чем вчера, будто бы праздновало первый день лета. Возможно, и город сегодня отпразнует его – гулянками, а так же несколькими зваными пирами у некоторых знатных семей.

Королевская же семья воздержится от этого – у неё и своих много забот. Королева, к примеру, очень плохо себя чувствует, и даже не смогла почтить народ на площади сегодня своим присутствием.

Неожиданно из толпы появился Хаффнер Ларгбур. Он очень любил появляться вот так вот, из ниоткуда и уже поулчал от этого немалое удовольствие. Он не брился уже несколько дней, а это придавало ему немного дикий вид, мало допустимый для придворного лорда. Хотя Солон всё же немного завидовал тому, как обильно у него росли волосы на подбородке. Сам-то Солон обладал лишь едва заметным пушком и иногда опасался, как к этому отнесутся другие.

- Приветствую, милорды, - неожиданно веждливо и учтиво сказал Хаффнер.

- И мы тебя, - кинул в ответ Эсгрибур, а Солон вообще промолчал.

- Как нос, ваша милость? Не болит?

- Нет, - постарался быть спокойным Солон.

Хаффнер теперь уже шёл наравне с Солоном, по другую сторону от Эсгрибура.

- А народ тебя любит, - сказал он.

То, как быстро он переходил с «вы» на «ты», просто поражало.

- Я видел, как они поддерживали твои громогласные слова. С таким носом, как сейчас, ты стал для них ещё больше похож на того принца, что был раньше.

И, отвернувшись в сторону, Ларгбур тихо похохотал в ладошку. Не настолько уж и был заметен перелом Солона – врачи лечили его как могли.

- Они любят меня не за мою внешность.

- Прости, если я обидел тебя чем-то. Но я рад, в какую сторону ты меняешься. Народ просто верещал от своего нового принца. Народ глуп, чтобы понять, что пустые слвоа нового не стоят.

- Мои слова не пусты, - рассердился Солон.

- Тогда почему Арриен жив? Скорее всего, в темнице он оказался из-за твоих личных обид, а не какого-то преступления против народа.

- Я люблю народ.

Эсгрибур смотрел на них словно на двух воркующих супругов.

- Чем же он так близок вам? Редко какие короли выходят из народа.

И он нагло, слишком нагло, улыбнулся прямо в лицо Солону. Сейчас он раздражал его намного больше, чем обычно. И Солон очень хотел его ударить, но знал, что этого делать точно нельзя.

- Арриен досаждал народу. Все видели, как народ радовался его аресту.

- Толпа всегда следует за тем, что ей говорят. На то она и толпа. А мы лорды. Почти.

И он вновь посмотрел на Солона в упор, и тот невольно отвернулся.

- Он неплохо себя показал, - произнёс Эсгрибур, после чего Ларгбур заткнулся. Всё-таки старого волка он боялся.

- Я рад, - сказал он.

Великой радостью было осознать то, что они наконец-то дошли до тронного зала. Он был налит волшебным разноцветным свечением, и это радовало глаз в разы больше, чем улыбка Хаффнера.

Королева восседала на троне, а голову украшала высокая светящаяся корона, с семью разноцветными камнями в ней. А самую середину украшал огромный голубой камень – примерно такой же, что на пальце у Солона. Голубой цвет был символом этой королевской династии с незопамятных времен. Ещё начиная с победы в Последней Войне Аламонта, когда над Родевилем впервые за долгое время показалась чистое голубое небо и солнца свет. Тогда и образовалась Карнария – а цветами страны были избраны именно цвета победы – голубой и немного ярко-жёлтого. Оттого и корона была отлита из чистого золота.

- Речь окончена! – возвестил Эсгрибур королеве.

У него было право обращаться к ней без всяких лишних почестей.

- Как всё прошло? – спросила она.

- Энтоэн славно держался и у него всё получилось.

В тронном зале всегда было много стражников и слуг, и Солон так и не смог понять – зачем же? И зачем так много столиков с виноградом и фруктами, если их никто не ест. Вино-то хотя бы кто-то пьёт.

Королева ничего не ответила.

- Милорд! – услышал сзади себя чей-то юношеский голос Солон.

Но это обращались не к нему, как он ошибочно подумал, а к Хаффнеру Ларгбуру. Долговязый парнишка лет четырнадцати подбежал к лорду с каким-то небольшим скрученным свитком.

- Вам письмо, милорд, - произнёс он.

- Я вижу, что письмо. Беги отсюда, - грубо ответил Ларгбур парнишке, после чего он мгновенно исчез. – Надо же… Письмо из Акры.

- Лорд, который непочтил нас своим присутствием, - пробормотал Эверетт.

- Да, это Рейхель, - сказал Ларгбур. – До чего же глупый парнишка. Письмо адресуется не только мне, но и всему королевскому двору.

Ларгбур медленно раскрыл письмо и с полминуты читал его, после чего громоглазно произнёс на весь зал:

- Слишком много лишних обращений почестей. Поэтому скажу коротко. Герцог Акры Райв Рейхель вызывает всех лордов Карнарии на званый пири фестиваль в честь начала лета.

- Не очень-то похоже на него, - сказал Эсгрибур. – Тот человек, что даже не явился на рыцарский турнир…

- Его недуг не позволяет многого делать, - вставил Эверетт.

- И он искренне извиняется за это, - сказал Ларгбур. – В письме зовёт себя чуть ли не изменником, поэтому в знак извинений вызывает к себе, в Акру.

Солон восторженно слушал об Акре, но скрывал свой восторг.

- Стоит ли ехать к тому, кто не приехал к нам? – спросила королева.

- Нечестиво будет так обидеть его. Сами Боги видят, что герцогу недолго осталось…

- Он болеет? – спросил Солон.

- Да, - ответил Эсгрибур. – И очень тяжело.

- Говорят, что он и с ума сходит, - пробубнил тихо Ларгбур.

- Мы поедем, - твёрдо сказал Солон. – Я точно поеду.

- Я не могу, - сказала королева. – И я больна.

- Я буду сопровождать тебя, - сказал Эсгрибур.

- И я, - коротко бросил Ларгбур, криво глядя на Эсгрибура.

Солону явно не доставило это удовольствия, но запретить Хаффнеру он не мог – он носит титул лорда, а значит, Рейхель приглашает и его. Что ж, придётся осматривать город под его колкие комментарии.

- Мне нужен там ещё кое-кто, - тихо проговорил Солон Эсгрибуру, чтобы королева не услышала его.

- Кто? – спросил Эсгрибур.

- Архимаг Арциус. Пусть посчитает это за королевский приказ.

- Зачем тебе в Акре этот сумасшедший?

- Он всегда может пригодться, - сказал Солон. – Он только с виду сумсшедший.

Солон не забыл той великолепной услуги, которую сделал для него архимаг. Теперь под одеждой он прятал волшебную палочку – единственного защитника, которому в полной мере доверял. Даже чуть больше, чем лорду Эсгрибуру.